С волками жить

— Ну а меня жрут заживо. — Джерри шлепает себя всей ладонью по щеке. — А эта хрень чертова никогда не помогает. — Вдруг она хватает свечку и мечет стеклянный шар во тьму, как будто это тикающая мина. Перепугавшись от неистовства собственного поведения, она потрясенно смотрит на своих собеседников и разражается хохотом.

— Извини, Ро, вот же ж. Я тебе другую куплю. Сама не знаю, какая муха меня укусила.

— Ладно, ребята. — Ро принимается собирать тарелки. — Идем внутрь.

Кухонный свет кажется болезненно сильным, беспричинно подчеркнутым. Тарелки, сложенные стопкой в мойке и расставленные по всей стойке, похоже, размножились сами по себе в дневном свете этого инкубатора.

— Боже мой, — вопит Джерри. — Мы все это сожрали?

— Может, мы не в том доме, — предполагает Томми с невозмутимым видом.

Ро соскребает коровьи кости в мусорный мешок.

— Где Уайли? — спрашивает она.

Джерри стоит перед открытым холодильником, обыскивая морозилку на предмет той пинты пеканового масла, которую ей обещала Ро.

— Может, в сортире отрубился.

Ро ставит тарелку.

— Уайли? — приглушенно зовет она. — Уайли, ты где? — Она вытирает руки о заляпанное полотенце и убредает в неосвещенный сумрак безмолвного дома.

Томми прислоняется к стойке, ковыряя в деснах зубочисткой, завороженный провокационной бессвязностью того, чем в него пуляет телевизор.

— Гляди-ка, — тянет он, наконец-то осознавая. — «Челюсти»[22]. — Зубы, вода, кровь — это чарующая смесь, такая же мощная, какой была, когда он посмотрел фильм впервые — полдюжины просмотров назад.

Джерри засекает одну ложечку, оставшуюся чистой, и деловито зачерпывает мороженое высочайшего качества в свой напученный ротик, пока…

— Ты что это, к черту, делаешь? — Она с упреком протягивает руку. — Дай сюда.

Брови Томми ходят вверх-вниз. Он роняет влажную зубочистку ей в ладонь, где та исследуется взглядом гадалки и без комментариев швыряется в мусорку.

— Хороший ужин, — осмеливается высказаться Томми.

— По-твоему, — выдыхает она, всасывая воздух в свои остуженные коренные зубы, — Ро сегодня была в себе?

Вопрос еще парит в пространстве между ними, когда Ро возникает в дверях, демонстрируя выражение человека, мысленно делящего в столбик.

— Уайли, — произносит она, и голос у нее вспорот и опорожнен, — Уайли здесь нет.

Томми, еще сосредоточенный на телевизоре, делает вид, что не слышит.

— А? — спрашивает он.

— Есть, конечно, — говорит Джерри. Уж она-то Уайли знает. — Он наверху. Он пошел наверх. За детьми приглядывает.

Ро тщательно качает головой, как будто в ней хранились предметы бесценной хрупкости.

— Там только близнецы.

— Он в сортире.

— Я проверила все комнаты.

Томми перебивает, мыча невыносимые ноты темы старой «Сумеречной зоны»[23].

— А сзади? — предполагает он. — Гриль чистит. Или в гараже? Или у мусорных баков?

Голова Ро не перестает двигаться.

— А он ничего не говорил о том, чтоб в магазин сбегать? — спрашивает Джерри. — Может, лаймы закончились?

— Может, он за сигаретами вышел, — произносит Томми, отлично осведомленный о том, что друг его не курит.

— Посмотри на дорожку, — говорит Ро. Ей хочется кричать. — Обе машины на месте. — Теперь она заново прокручивает пленку: видит, как перемещается из комнаты в комнату, и видит себя, наблюдающую за собой, и, наблюдая, Ро ищущая, кажется, движется все быстрее, а Ро наблюдающая, похоже, становится все неподвижнее. Ничего не случилось. Ничего не происходит. Она осматривает это помещение, в котором оказалась, эту кухню, и не узнает в ней ничего существенного — для того, кто Ро есть, или что здесь происходит. Кастрюли и сковородки ее, похоже, отдраили и вымыли чужие руки; все предметы в доме уже начали откочевывать к другой жизни и прихватывают с собой ее. Она заново прокручивает пленку: видит себя, переходящую из комнаты в…

— Давай я поищу, — предлагает Томми, спеша прочь, в мужском нетерпении что-нибудь сделать.

Джерри тоже не вполне способна осознать условия этой ситуации.

— В смысле, это же шутка, правда? Сейчас Уайли в любую секунду выскочит из чулана и хорошенько нас напугает?

— Уайли не стал бы так поступать. — Тут и обсуждать нечего.

Джерри не знает, что сказать. Она похлопывает Ро по руке. Издает приличествующие звуки:

— Ну, не волнуйся, все обойдется, где б он ни был, далеко не уйдет, никто же просто так не исчезает.

Несколько минут они сидят за столом в неловком молчании, Джерри заинтригована сознанием того, что исчезновение Уайли как-то сущностно связано с нею самой. Затем Ро вскакивает и бросается в коридор через белую гостиную, переднюю дверь, глухая к звуку собственного имени, что преследует ее по сырому газону, и на середину безлюдной дороги, где она останавливается и устремляет взгляд в непроницаемую даль, словно тот, кто добрался до конца долгого пустого пирса. Нигде ни следа Уайли. Джерри уводит ее обратно в дом, весь живой от света, каждое окно — пылающий прямоугольник иллюзорного веселья, напоминающего завистливому прохожему о вечеринке, какую ему нипочем не устроить, о приглашении, что ему ни за что не получить.