С высоты птичьего полета

5 августа на 79-м году жизни скончался один из могучей кучки главных конструкторов Михаил Сергеевич Рязанский. Щедрость и мудрость Сергея Павловича Королёва словно звезда будет ещё долго светить. Именно он выделял коллективные усилия, создавая Совет главных конструкторов.

6 августа. В Персидский залив из Средиземного моря направился французский авианосец «Клемансо» с 40 самолетами на борту. В пути к нему присоединятся другие военные корабли.

7 августа. Тысячи иранцев изъявили желание совершить самоубийственные операции против кораблей ВМС США. Их теперь в заливе пятнадцать. На подходе линкор «Миссури» и вертолетоносец «Гуадалканал».

12 августа. «Первый выстрел»: «Американский истребитель „Г-14” открыл ракетный огонь по иранскому самолёту».

И вот накануне отлета. Завтра нам уезжать, а в газетах: Персидский залив… нефть и порох… дипломатия и канонерки… режим X. Хабре подпирают две отнюдь не африканские державы – Франция и США… экспедиционный французский корпус в Чаде…

Ну что ещё можно почерпнуть накануне отъезда с газетных страниц? Ратифицирован франко-английский договор о туннеле под Ла-Маншем… Ещё одно крупногабаритное современное сооружение, но нас не касается. А вот… комары и СПИД… переносят ли они смертельный вирус СПИДа, как переносят малярию и желтую лихорадку? В районе Атланты, кишащем комарами, наблюдался уже всплеск заражения СПИДом… Вирус, оказывается, может находиться в крови комара, но он не попадает в слюну насекомого, которая вызывает болезни. Исследователям не удалось вызвать заражения СПИДом с помощью комаров, клопов и им подобных.

Париж – Тулуза

В аэропорту на этот раз нас встретил Лабарт. Быстро получили чемоданы, погрузились в притормозивший под сводами крытой цокольной части рейсовый автобус с полками в салоне для чемоданов и понеслись с севера на юг через весь Париж. Заводскими окраинными районами, парижскими «черемушками» до Дворца конгрессов и тут повернули на авеню Великой Армии, любуемся дневным великолепием Елисейских полей и дальше на юг, мимо бельфорского льва, в Орли.

Места наши в аэробусе А-300 рядом с крылом и моторами (сами так сели), но шума не было слышно. Самолёт взлетел без напряжения, легко набрал высоту. Не раз со стороны мы наблюдали эту картину. Кажется, что он вообще взлетает вертикально. В самолёте Лабарт сказал, что в Тулузе 40° жары. Тулуза встретила нас прохладной пасмурной погодой. Опять отель «Тор», бежевые обои, коричневый пол и кремовая плитка в ванной.

Всю ночь шёл дождь, барабаня по балкону и крыше. Не спалось. В последующие ночи по несколько раз нас будили: не то загулявшие посетители кафе, не то сумасшедшие туристы кричали и пели, затем начинали заводить грохочущие мотоциклы. Они ревели и выли в колодце гостиничного двора, словно двигатели взлетающего самолета, затем наступала короткая предутренняя тишина.

Лежу, включив цилиндрические светильники по бокам широкой кровати, разглядываю рисунок стен – листья, колосья до потолка, приятных переходных цветов между белым, желтым, коричневым. Коричневая ворсистая ткань на полу, белые двери, шкафы, потолок. Стол, стулья, подставка под чемодан. И всё. Окна трехстворчатые, если их закрыть, то станет жарко, а с незакрытыми – шум. Где же спасительный компромисс? Лежишь и мучаешься, пока не раздастся слабый соборный перезвон.

Гостиница наша – в историческом центре Тулузы, на площади Капитоль. Теперь в этом здании – мэрия и театр. Здание из кирпича, хотя в Тулузе он не изготовляется. Его закупают на юге, в Пиренеях. Поселения здесь были еще до новой эры. Само расположение подсказывало построить здесь опорный центр. Путь с юга, из Испании, пролегал через Тулузу. От старого города остались узкие улочки, разбегающиеся словно ручейки от центра – площади Капитоль. Вечерами мы бродили «по средневековью». Торговцы построили в нижних этажах множество магазинчиков, а верхние странные узкооконные – жилые.

Вечерами мы бродим древними улочками с крохотными тротуарами, разглядываем соборы красного кирпича. С неба то каплет, то сыплет кратковременный дождь. Словом, не жарко. Жарко в нашей рабочей комнате, это часть небольшого местного КИСа – контрольноиспытательной станции. У окон на длинных лабораторных столах расставлены приборы, соединенные разноцветьем проводов, но испытания пока не начались, их предваряют обсуждения.

Документация, подготовленная французами, сырая, местами формальная, составленная по общим образцам, не соответствует готовящимся испытаниям. Поджимают сроки, заботы растут, как снежный ком, и начинают появляться зачатки дипломатии: не знаю, не помню, а где это записано?

Мадам Тулуз в эти дни отсутствует. По словам сослуживцев, она покупает собственный дом. Дени Терион участвует в испытаниях «Амадеуса». Но с нами – со мной и Обри теперь активно работают Дансэ и Ко.

Вопросы нешуточные. Один из них: а будет ли работать не искажаясь весь сложный обильный (сорокаканальный) измерительный тракт? Не повлияют ли друг на друга отдельные каналы, и не получится ли в результате информационной мешанины?