С высоты птичьего полета

Кто же это? Оказывается, всё те же – Богомолов, Котовская и Олег Атьков. Не забыто и то, что до тех пор самая длительная космическая экспедиция трех землян Кизима, Соловьева и Атькова, состоявшаяся три года назад, теперь превышена.

Очень приятно курят фимиам французы. И, послушав их, хочется поверить, что именно эти «три богатыря – создали, внесли и развили»: бывший министерский работник, начальник отдела Главкосмоса, а теперь глава нашей делегации Евгений Богомолов, врач-космонавт Олег Атьков и руководитель медгруппы Ада Котовская.

Буферный Главкосмос, пожалуй, можно сравнить с чистеньким заводоуправлением, недавно воздвигнутым над рудником космического труда. Там в глубине – подземка, а над ней в чистом и светлом здании подсчитывается выручка. Если в начале проекта Главкосмосом ещё изображалась какая-то деятельность, то в конце, перевалив работу на нас, его чиновники превратились в кенгуру, совершавшие прыжки за границу и обратно.

У меня нет предубеждения к врачам. (Русские и французские врачи всегда были примером смелости и самопожертвования.) К тому же врач-космонавт – носитель особых свойств. Что же касается Атькова: все знали, что он протеже Чазова – главы тогдашнего придворного 4-го управления Минздрава. В полете днём он, как правило, спал. Ночами, должно быть, не спалось, а днём отсыпался, но экипаж заботливо его опекал. Третьей «выдающейся» была Ада Ровгатовна.

– Не назовите ее Адой Рогатовной, – предупреждали новичков.

Ада для нас – персонаж юмористический. В её биографии обязательно присутствует исторический элемент о том, как молодая в те времена Адочка вместе с Главным конструктором С.П. Королёвым (можно и просто СП) отправляла в космос первых собачек. Теперь она уважаемая медпатронесса, «крёстная мать» зарубежных медикобиологических проблем. Чаще мы видим её в единоборстве с французской стороной за каждый день зарубежного присутствия с её основополагающими экспериментами вроде взятия мочи. Можно полюбоваться со стороны, как она бьет крыльями и заслоняет собой коллектив. Рядом в творческом порыве её сотрудники. Чуть запахло измерением и подключается специализированный институт, и новые доктора наук вступают в борьбу за зарубежное присутствие.

В поездках Ада Ровгатовна (точно в пьесах А.Н. Островского) окружена застарелыми девушками-приживалками. Отбросим уничтожающие её оценки из конкурирующих женских уст, как крайние, доверим суждение о компетентности её квалификационным комиссиям. Ведь главная польза её и образ выявляются не в том, а когда она с шаблоном ноги и листочком с размерами домашних в руках обходит супермаркет «Корфюр»: подходит, отходит, снимает и надевает очки, в этом она вся – заботливая бабушка.

Ну, ладно, вручили медали, выступили в ответ, и все подходят к столам и пьют шампанское.

После этого нас везут очень далеко. На берег красивого озера. Считалось, что прием в мэрии закончится раньше и мы полюбуемся видом озера, но теперь темно, и приходится верить на слово. Мы проходим в старинный дом, где все настоящее от старины. Здесь лежат пожелтевшие журналы, стоит деревянная прялка. Все шкафы и комоды – старинные, и кажется, что откроешь дверцу, и она отвалится. Перед ужином предлагается сухое вино со смородиной, аперитив под названием «Кир», а когда мы возвращаемся, то удивляем французов тем, что во втором часу ночи в автобусе продолжаем говорить о работе.

В волнах информации

4 октября – день особенный. Во-первых, тридцать лет космонавтике, к тому же воскресенье, и я решаю целиком посвятить его знакомству с французским телевидением.

Я из поколения, вступившего в сознательную жизнь в начале практической космонавтики. Мы учились в школе и в институтах, когда ракетная техника совершала первые шаги, и только от наших начальников – основателей отечественного ракетостроения – мы изредка, по торжественным случаям, слышали скупые рассказы о исходных делах, приведших затем к космонавтике.

Первые месяцы мира. С подземного завода в Тюрингии отправляются в Соединенные Штаты узлы и детали Фау-2, переселяется в США и их разработчик Вернер фон Браун, возглавивший затем американский космический проект «Авангард». Мы редко слушаем теперь тех, сохранившихся в рядах создателей космической техники настоящих друзей – соратников С.П. Королева – о тех далеких временах становления, о днях и ночах Капустина Яра. И первое слово об этом Б.Е. Чертоку. «Все было, казалось, нам тогда по плечу. Мы только что разгромили фашизм, мы доказали, что можем создавать технику лучше передовых капиталистических стран и приступили тогда к созданию отечественного ракетостроения. Мы шли тогда на ускоренные летные испытания».

В проекте «Авангард» из 11 пусков ракет только три оказались успешными. У нас же из первых семи запусков только три были неудачными. И вот 21 августа 1957-го межконтинентальная ракета Р-7 («Семёрка») достигла района Камчатки, и осенью того же года, именно 4 октября первый ИСЗ начал витки вокруг Земли.