Сабанеев мост

Разумеется, это была демагогия чистейшей воды, но я не хуже Иванова понимал, что единственным реальным результатом моего отказа подписать акт будет грандиозный скандал и невозможность дальнейшей работы в занимаемой должности. Пытаться преодолеть в одиночку господствующую в стране атмосферу всеобщего вранья и очковтирательства было бы безумным донкихотством.

Все облегченно вздохнули. В акт добавили слова о приемке цеха по временной схеме, члены комиссии подписали его, приложили к акту перечень недоделок и график их устранения и с чувством выполненного долга перешли в комнату, где по случаю ввода новых мощностей был накрыт щедрый банкетный стол.

– Завтра прочитаем в местной «Правде» торжественную реляцию о новой победе на фронте социалистического строительства, – иронически сказал мой сосед по столу, полковник, начальник зоны. – Но вы всех испугали, таких сюрпризов никто не ожидал. Давайте выпьем за реальные успехи в новом году.

Мы чокнулись. Полковник, которого я раньше видел только на совещаниях, оказался образованным юристом и приятным собеседником, что контрастировало с его грубо вылепленным лицом человека, далекого от интеллектуальных интересов. Каков-то был он в своей служебной ипостаси!

Акт о вводе цеха в эксплуатацию, как и полагалось, утвердил 31 декабря заместитель министра Потапов, о чем было доложено в ЦК. Цеху, объявленному действующим, установили с января план производства, и жизнь пошла в обычном режиме.

Через три месяца у меня родился сын и к служебным заботам прибавились домашние хлопоты. А в мае разразился скандал.

Директор завода Василенко доложил в министерство, что он остановил производство, потому что фундаменты формовочных машин, установленных на втором этаже, вибрируют, ухудшая качество формы, а рабочие боятся работать в цехе.

Стало ясно: наконец-то к машинам подвели сжатый воздух, и они заработали.

Необходимо было срочно разобраться в ситуации на месте. Я взял с собой нашего главного специалиста Бритву. Это был инженер-строитель с нестандартной биографией: он был родом из Бессарабии и в 1918 году после ее присоединения к Румынии оказался за границей. Он получил высшее образование в Вене, работал в Бельгии, а в начале тридцатых годов, когда в Европе были кризис и безработица, приехал, как и многие инженеры в те годы, в СССР. Он обладал инженерной интуицией и колоссальным опытом и мог, например, определить в уме требуемые размеры несущих конструкций.

– Я, милый мой, у хозяина работал, – говаривал он, когда я удивлялся его быстрым и неизменно правильным решениям в различных сложных ситуациях.

– А как же вас не посадили в тридцать седьмом? – однажды спросил я. – Недосмотрели?

– Ну, как же. Одной прекрасной ночью за мной пришли, но я был в командировке на стройке. Когда вернулся, мой сосед, между прочим, работник органов, рассказал мне о ночном визите и посоветовал немедленно уехать из Москвы, что я и сделал, вернувшись на стройку. План этой ночи по арестам был, видимо, выполнен за счет другого несчастного, и когда я через два месяца вернулся, мной уже не интересовались.

В цехе я попросил включить машины в работу. Мертвую тишину разорвал грохот. Залетевшие в цех птицы испуганно вспорхнули к фонарям на крыше. Машины работали исправно, без отклонений от нормального режима. Но на первом этаже, через который проходили бетонные столбы фундаментов, их вибрация хорошо ощущалась.

– Работать невозможно, все придется демонтировать. Надо найти и наказать виновных, – пристально глядя на меня своими холодными бесцветными глазами, изрек Василенко.

Налаживать производство и выполнять план ему очень не хотелось.

Проверка выполненных работ показала, что фундаменты рассчитаны правильно и выполнены по проекту, но машины ошибочно установлены с небольшим смещением относительно оси фундаментов, что привело к вибрации.

Конечно, при нормальном процессе приемки цеха такой дефект был бы своевременно устранен в пуско-наладочный период. На совещании в министерстве у Потапова я доложил, что производство останавливать не требуется. Вибрация ничтожная и не влияет ни на качество формы, ни на безопасность. Обетонирование наружной части фундаментов увеличит массу и погасит вибрацию.

На этом тема была закрыта, однако Комитет народного контроля СССР, которому эта история стала известной и который, как и все прочие, хорошо знал правила игры, объявил Потапову выговор за прием в эксплуатацию недостроенного цеха. Потапов, будучи порядочным человеком, не стал транслировать наказание вниз по цепочке, и через некоторое время выговор был с него снят.

Другим результатом были безнадежно испорченные отношения с Василенко, который не простил мне заявления об отсутствии причин для остановки производства.

Вольтер vs Василенко