Саботажник

Контору закрывал клерк, последний из работников. Риццо наблюдал с противоположной стороны улицы, пока не убедился, что в конторе никого. Тогда по разведанному за прошлые месяцы маршруту он направился в переулок, ведший за дом, в узкий проход между зданием и дамбой на реке. Отвел в сторону неприколоченную доску, достал из-за нее спрятанный лом и вскрыл окно. Забрался в дом, нашел центральную деревянную лестницу, ведущую на верхний этаж трехэтажного здания, поднялся по ней и открыл несколько окон. Потом карманным ножом пробил жестянку с керосином и пошел вниз, обильно поливая керосином ступени. Внизу он зажег спичку, поднес к керосину и понаблюдал, как занимается сухое дерево. Потом выбрался из окна и оставил его открытым, чтобы сквозняк раздувал огонь.

Исаак Белл в медленном поезде спускался через повороты Змеиной Дороги к городу Каскейду. Эрик Сорс сказал Франклину Мувери — он часто так делал, — что будет работать допоздна. Как обычно, поужинает в городе и заночует в одной из караулок возле опоры моста. Так он сможет раньше начать работу и не тратить время на то, чтобы добираться наверх.

Добравшись до караульной, Белл обнаружил, что якобы работающий допоздна Сорс ушел очень рано.

И с тех пор его никто не видел.

* * *

Южнее города Каскейда на реке возник поселок из хижин и шатров, который получил название Хеллз-Боттом («дно ада»). Своим существованием он обязан металлистам, каменщикам, установщикам кессонов, которые строили мост через Каскейд, и железнодорожникам, проложившим рельсы по крутой петле Змеиной Дороги, а после по мосту, лесорубам и погонщикам, работающим в «Восточно-орегонской лесопильной компании» высоко в горах.

Чувствуя, что полон жизни и энергии, Эрик Сорс шагал в Хеллз-Боттом. На самом деле, думал он, нащупывая в кармане банкноты, сенатор не подозревает, что это лишь первый из многих платежей; сегодня он будет богаче всех в Хеллз-Ботгом. К тому же он был влюблен — полное безумие со стороны человека с его прошлым. Особенно если влюблен в шлюху. Безумие или нет, но Эрик навещал ее каждый вечер, когда удавалось освободиться от старика Мувери. И теперь благодаря сенатору мог позволить себе оставить ее на всю ночь.

Бордели в Хеллз-Боттом были трех категорий.

Самое незатейливое обслуживание доставалось лесорубам и погонщикам. Эти люди рисковали жизнью, чтобы в субботний вечер спуститься по горной реке на «экспрессах Хеллз-Боттом» — так назывались каноэ, выдолбленные топорами и выжженные огнем.

Бордели следующего уровня обслуживали железнодорожников, приезжавших по Змеиной Дороге. Субботним вечером спускались прокладчики пути. Проводники, тормозные кондукторы, кондукторы и машинисты в зависимости от своего расписания могли прийти днем и ночью, покачивая красными фонарями.

Было всего одно заведение высшего класса. Публичный дом Габриэль считался относительно приличным, особенно по меркам западных трущоб, и был рабочим не по карману. Его клиентами были дельцы, профессионалы из Каскейда, богатые туристы, останавливающиеся в знаменитом охотничьем домике, высокооплачиваемые старшие инженеры, юристы и диспетчеры с железной дороги.

Мадам Габриэль встретила Сорса как завсегдатая.

— Я хочу Джоанну, — сказал он.

— Она занята, сэр.

— Я подожду.

— Она не скоро освободится.

Он почувствовал укол дурацкой ревности. Конечно, это глупо, подумал он. Но чувство было так же реально, как гнев, от которого стало трудно дышать.

— Вы можете насладиться новой девушкой.

— Я подожду Джоанну.

Когда мадам Габриэль перечили, ее взгляд делался ледяным, какого не бывает у женщин. Вот и сейчас глаза стали ледяными, и, хотя для своих юных лет Эрик очень хорошо знал жизнь, он испугался. И отвел взгляд, боясь еще больше рассердить ее.

Но мадам удивила его теплой улыбкой.

— Вот что я вам скажу, сэр. Новая девушка ваша за счет заведения, если потом вы, глядя мне в глаза, скажете, что она не стоит доллара. Больше того. Я верну вам деньги, если вы не скажете, что она лучше Джоанны. Разве вы можете проиграть?

Разве он может проиграть?

Вышибала мадам Габриэль провел его к двери в глубине обширного дома, постучал в дверь, открыл ее и впустил Сорса. Эрик вошел в комнату, освещенную розовой лампой. Вышибала закрыл за ним дверь. С обеих сторон к нему подошли двое, одетые как лесорубы.

В стремительном движении ниоткуда проявился пистолет. Он мелькнул мимо руки, которую Сорс поднял, запоздало пытаясь защититься, и ударил инженера по черепу. Ноги под Эриком подогнулись, кости превратились в желе. Он хотел закричать. Ему накинули на голову грубый мешок, связали руки за спиной. Он попробовал лягаться. Его ударили в пах. Пока он пытался вдохнуть, парализованный болью, ему связали ноги, подняли его и вынесли из дома. Сорс почувствовал, что его перебросили через седло, его руки и ноги свесились по бокам лошади. Он закричал сквозь мешок. Его снова ударили по голове, и он потерял сознание.