Sacrifice (СИ)

Парень был, считай, без половины головы. Лекса не знала, как он видит их. Часть его головы словно отсекли чем-то. Нет, переехали, судя по сочащимися гноем ранам вокруг. Но он ринулся вперед, руками хватая их и вместе с ними прыгая вниз, прямо на поезд. Секунда, все тело взрывает болью, Лекса вскрикивает, чувствуя, как ее куда-то уносит, после чувствует, как на нее упала Рут, без сознания, слышит, как поезд тормозит. Слышала этот жуткий смех совсем рядом. Лекса сжала челюсти, ощущая, как чувство реальности уходит от нее. Черт, только не это. Лекса медленно поднимается, чувствуя, как все тело буквально разрывает от боли, особенно ноги и поясницу.

Осторожно встала на колени, мутным взглядом замечая, как лезвие уже готово опуститься на нее. Она едва подняла руку, блокируя удар, но сразу же последовал второй, деревянная палка ударила снизу вверх. Лекса вскрикнула, запрокидывая голову и падая на спину. Черт, она, блядь, не может проиграть!!!! Лекса мимоходом замечает пистолет, который лежит рядом. Нужно только дотянуться до него. Словно в замедленной съемке она видит, как лезвие занесено над ней, собираясь нанести последний удар, добивной. Лекса хватает пистолет и направляет его на женщину. Выстрел, нападавшая вскрикивает, поезд уже остановился, на лицо Лексы брызнуло что-то холодное, вязкое, прямо на раны, от чего Лекса уже зашипела, не в силах держаться в этом мире.

— Блядь! Лекса, не смей умирать!!! — Шоу. Лекса не может больше быть в сознании. Перед глазами все померкло, только в свете фонаря блеснула кровь на шее. Кровь от метки.

========== День четвертый. Глава первая. ==========

Шоу медленно ходила туда-сюда по коридору, не зная, куда себя деть. Она была напугана. Это однозначно, Шоу никогда не чувствовала себя так, словно ее вот-вот разорвет от эмоций. Но больше всего она была зла. Почему, девушка сама не понимала, ведь злость на Рут уже давно прошла. Но больше всего ее сейчас напрягала жуткая тишина, которая царила в коридоре, полностью белом, что аж глаза режет. Вроде ходят туда-сюда люди, но было пугающе тихо.

Брюнетка потирает переносицу, глубоко вдохнув. Она ждет результатов уже целый час, сейчас половина первого ночи, а результатов до сих пор нет. Рука жутко чесалась, раздражение все чаще начало себя демонстрировать, но девушка сдерживалась. Черт, этот наркоша — единственная зацепка, кроме дневника и Эбигейл, он же должен был видеть, как все началось. С чего именно. Но вернуться в тот дом они не могли, он сгорел, осталась действительно только горстка пепла на его месте. Но шоу не особо горела желанием туда возвращаться. Раскопки там до сих пор идут, им там ловить больше нечего.

Черт, почему так тихо? Вроде, мимо нее сновали люди, но она не слышит абсолютно ничего. Даже гудения чертового кондиционера. Самин огляделась. Действительно, она едва не посреди коридора, не такого уж и большого, между прочим, стоит, а ее словно не замечают. Просто проходят мимо. Люди бы уже давно начали на нее орать, мол, чего посреди коридора стоишь, а тут ничего. Шоу мгновенно пришла в себя от оцепенения, решив, что лучше уйти отсюда.

Не к добру все это, биологический локатор опасностей подсказывает, что явно все не пройдет без приключений. Она развернулась, чтобы уйти в зал ожидания, но все внезапно исчезло. Самин с силой надавила на веки. Это иллюзия. Этого нет на самом деле. Нет этих ебаных стен притона, разрисованных граффити и прочими надписями. Это иллюзия. Воспоминание.

— Я в госпитале святого Майкла, в Лондоне. Меня зовут Самин Шоу, — она едва смогла выдавить это из себя. Обычно помогало, когда у нее была паническая атака, как сейчас. Она не осознавала, где она, что делает, кто она вообще. Сейчас было точно также. Но реальность словно издевалась над ней, не вернув обратно.

Дыхание сперло, перед ней было окно, завешанное пыльной шторой, за которой явно был кто-то. О, она знает, кто там. Но признаваться в этом не было сил. Блядь, это просто галлюцинация! Переиначенные воспоминания. Шрам на брови заныл, и девушка поморщилась. Черт, черт, черт! Хотя, сейчас это не казалось игрой воображения. Это было реальностью, которая хочет открыть ей глаза на правду. Самин, ты же прекрасно знаешь, что это. Нельзя отрицать очевидное, не стоит делать из себя дуру.

Кожа покрылась мурашками, когда она видит, что за едва ли не черной шторой прячется кто-то. И этот кто-то знает, что Самин видит его. Или просто нет смысла в этой игре, которую он затеял, этот мальчишка. Его тело едва просвечивалось через штору, видны были только его ноги, обутые в маленькие туфли.

Шоу сглотнула, чувствуя, как сердце на секунду остановилось, а после забилось так сильно, что аж стало плохо. Она знает, кто стоит там. Фигура развернулась к ней, склонив голову на бок. Ему любопытно. Сможет ли она выжить в его игре? Тишину разрезал резкий стук, словно кто-то шел в тишине по мраморному полу на огромных каблучищах. В тишине это было слишком жутко. Самин не слышит даже своего дыхания, ничего, кроме этого стука, что повторился. Фигура приблизилась. Самин отступила назад.