Сад чудовищ

– Тише, пожалуйста! – попросил Коль, буравя взглядом удостоверение личности.

– Вилли, да в чем там дело? – не выдержал Краусс.

Коль отвел его в сторонку и прошептал:

– Думаю, крипо не станет использовать этого свидетеля. Поступай с ним как хочешь.

Краусс ответил не сразу, пытаясь разобраться, почему Коль вдруг изменил намерения.

– Почему?

– И сделай одолжение, не упоминай, что мы с Янссеном его задерживали.

– Вилли, я снова спрашиваю: почему?

– Начальник службы безопасности СД Гейдрих – из Гёттбурга.

Рейнхард Гейдрих, начальник разведывательного отдела СС, первый заместитель Гиммлера, слыл самым безжалостным человеком Третьего рейха. Бессердечная машина, однажды он обрюхатил девушку, потом бросил ее, потому что презирал распутниц. Говорили, что Гитлер не любит причинять боль, но, если нужно, мирится с ее использованием. Гиммлер любит причинять боль, но не умеет использовать ее в своих целях. А вот Гейдрих обожает причинять боль и мастерски использует ее себе во благо.

Краусс покосился на булочника и встревоженно спросил:

– Так они… хочешь сказать, что они родственники?

– Предпочитаю не рисковать. К тому же гестапо ладит с СД куда лучше, чем крипо. Ты можешь допрашивать его, особо не тревожась о последствиях, а вот если в СД увидят мое имя в связи с этим булочником и расследованием, моей карьере конец.

– И тем не менее… допрашивать родственника Гейдриха… – Краусс потупился и спросил Коля: – По-твоему, он знает что-нибудь важное?

Коль вгляделся в несчастного булочника.

– Думаю, он знает больше, но ничего особо ценного для нас. То, что ты счел уклончивостью, наверняка связано с привычкой подмешивать в муку опилки или готовить на масле с черного рынка. – Инспектор огляделся по сторонам. – Уверен, если мы с Янссеном продолжим поиски здесь, мы выясним все, что можно, касательно инцидента в Дрезденском проулке, а еще… – Коль понизил голос, – не вылетим со службы.

Меряя улицу шагами, Краусс, вероятно, вспоминал, называл ли свое имя человеку, который, не дай бог, упомянет его при кузене Гейдрихе.

– Снимите с него наручники! – приказал он помощнику.

Пока молодой гестаповец суетился, Краусс повернулся к Колю:

– Вилли, скоро нам понадобится отчет об инциденте в Дрезденском проулке.

– Да, конечно.

– Хайль Гитлер!

– Хайль!

Гестаповцы сели в «мерседес», объехали статую фюрера и влились в поток транспорта.

Когда машина скрылась, Коль вернул булочнику удостоверение личности.

– Ну вот, герр Розенбаум, можете возвращаться к себе в лавку. Мы вас больше не потревожим.

– Спасибо вам, ой, спасибо! – взахлеб лепетал булочник; руки у него тряслись, слезы заливали носогубные складки. – Благослови вас Бог, майн герр!

– Т-ш-ш! – прошипел Коль, раздосадованный столь бурной благодарностью. – Возвращайтесь в булочную.

– Да, майн герр! Хотите свежего хлеба? Или штрудель?

– Нет-нет! Вас булочная ждет!

Бедняга поспешил к себе в лавку.

– Так фамилия у него не Гейдрих, а Розенбаум? – спросил Янссен по дороге к машине.

– Об этом вам, Янссен, вопросы лучше не задавать. Мои ответы не помогут вам стать хорошим инспектором.

– Есть, майн герр! – Молодой человек заговорщицки кивнул.

– Так, нам известно, что подозреваемый выбрался из такси и сидел на лавке, прежде чем отправиться на неведомое задание. Давайте спросим безработных, не видел ли кто чего.

С праздными людьми им не повезло, ведь, как объяснил Коль Янссену, многие из них не жаловали ни партию, ни полицию. Впрочем, невезение кончилось, когда детективы добрались до человека, сидящего в тени бронзового фюрера. Коль взглянул на него и понял: это солдат либо регулярной армии, либо фрайкора, неформальных милицейских отрядов, сформированных после войны.

Коль спросил о подозреваемом, и мужчина энергично кивнул:

– Да-да, я знаю, о ком вы.

– Майн герр, назовитесь, пожалуйста.

– Я Гельмут Гершнер, бывший капрал армии кайзера Вильгельма.

– Что вы можете рассказать нам, капрал?

– Я разговаривал с этим мужчиной менее сорока пяти минут назад. Он соответствует вашему описанию.

Коль почувствовал, как сердце пускается бешеным галопом.

– Он еще здесь, капрал?

– Нет, я его не вижу.

– Так расскажите нам о нем.

– Хорошо, инспектор. Мы с ним говорили о войне. Поначалу я чувствовал в нем товарища, потом – что-то странное.

– Что именно, майн герр?

– Он вспоминал Сен-Миельскую операцию и был совершенно спокоен.

– Спокоен?

Мужчина кивнул:

– У нас было столько убитых, пятнадцать тысяч в плен попали. Для моей дивизии С это день траурный. Настоящая трагедия! Американцы и французы оттеснили нас к Гинденбургской позиции. Тому человеку немало известно об операции. Подозреваю, что он в ней участвовал, но ужасной не считает. В глазах у него я прочел полное безразличие. А еще он отказался выпить со мной, отказался погибших помянуть! – гневно добавил мужчина. – Не знаю, зачем вы его ищете, такая реакция подозрительна сама по себе. Не удивлюсь, если он дезертир. А то и предатель.

«Или сражался на другой стороне», – с сухой иронией подумал Коль, а вслух спросил:

– Он что-нибудь рассказывал о своих делах в городе или в другом месте?