Сад камней

– Я отдаю себе отчет. Я потом подтвержу все, что я говорю сейчас. Я спокойна и в своем уме. Я выдрала розовый куст, с корнем, вы видели, да? Но это не означает, что я не понимаю, что говорю.

– Господи, какой еще куст?! Вы же сами видите, что она… это убийство ее доконало!

– Днем я посадила розовый куст, потому что так хотел мой муж. Он сказал, что это в память об Эмель. А я не хочу, чтобы в моем саду была… память. И я его вырвала, вы видели. И я не хочу держать в доме ее картины… он все лжет. Про развод, про то, что она просила его быть ее адвокатом…

– Да зачем это мне нужно, господи?! Совсем с ума сошла! – Эрман словно успокоился и снова опустился на диван. – Я не лгал, не убивал… но давайте послушаем. Так с какой стати ты вырвала куст? Это что-то новенькое, честное слово. Сама же решила его посадить! Всегда были лучшими подружками – что же ты теперь?..

– Мы не были подружками. Я делала вид, но… я не знаю, кто ее убил, правда, не знаю. Я никого и ничего не видела. Но… мой муж постоянно лжет, и я… я больше не могу.

– О чем же это я лгу? Даже интересно, – Эрман с кривой полуулыбкой повернулся к Кемалю: – Да вы садитесь, ничего я ей не сделаю, не волнуйтесь. Это так был… первый порыв. Пусть она расскажет, что хочет, только имейте в виду, что, во-первых, это частная беседа, что в это время вы не имели права врываться в мой дом… не имели, не имели, сами знаете! А, во-вторых, моя жена может говорить что ей угодно, и потом повторять это полиции, и подписывать – от этого весь этот бред не становится правдой. Иначе любой сумасшедший будет вам что-то говорить и подписывать…

– Я не сумасшедшая, – Шейда говорила все тем же странным тоном, на секунду заставившим Кемаля усомниться: может, она действительно немного не в себе? – Потом можно будет провести экспертизу или как это у вас называется. Мой муж солгал несколько раз, и я хочу сообщить.

– Пожалуйста, – кивнул Кемаль и предупреждающе посмотрел на Эрмана: – Если вы будете ей мешать, я буду вынужден…

– Да не буду я! – совсем развеселился адвокат. – Пусть говорит. Повторяю: самому интересно. Женщины в преддверии менопаузы… да пусть говорит, я молчу уже!

– Мой муж сказал Айше, что Эмель и Мустафа все время ссорились, – Шейда сделала паузу, словно говоря «это раз!» и давая понять, что сейчас последуют и «два», и «три». – Мой муж просил меня вытереть меч перед чаепитием, а потом убрал его куда-то. Я не знала, где он, и не могла стереть отпечатки вашего шурина. Мой муж… – она вдохнула поглубже, – она ему всегда нравилась – Эмель. Еще когда… мы познакомились, она подарила картину для офиса, он тогда уже… может быть, просто завидовал Мустафе, может быть… я не знаю. Он со мной не спит, уже давно. Он… насколько я понимаю, ездит в Измир, в один тамошний публичный дом… так что я – просто… вроде прислуги.

Эрман молчал.

Он уже не усмехался, не делал попыток остановить или перебить жену, не возмущался возводимой на него напраслиной. Словно камни в его саду сдвинулись с места, и он увидел такой, которого раньше там не было, и он смотрел и пытался понять – откуда? Или он там был и раньше, а я не видел?

Если бы Айше вдруг сказала что-нибудь в этом роде, да постороннему человеку, я бы… нет, остановись: ты – это ты, у каждого свой характер, может, он просто потерял дар речи? Или во всем, что она говорит, есть и правда? Или это вообще самая обыкновенная правда – и ничего, кроме правды?

– Он ее хотел. Не знаю, или она ему так нравилась, или… или он просто хотел так отомстить Мустафе, он же его терпеть не мог, а всегда делал вид, что… даже дачу эту посоветовал купить. Я всегда знала, что это из-за Эмель, чтобы она была поближе. Только у него ничего не выходило! – она почему-то говорила о муже в прошедшем времени, но Кемалю было все равно: лишь бы разобраться во всей этой путанице. – Эмель такая простушка: и внимания не обращала. Она же у вас… все то картины, то шторки, то стенку красит… как пчелка! Да, – перебила она еще не произнесенное Кемалем, – я не собираюсь делать вид, что я ее любила. Мне незачем. Я знаю, что мой муж и она… нет, ничего у них не было, но он-то хотел! И ни о каком разводе… он ее постоянно просил позвонить, придумывал поводы – и просил. А еще… если вы посмотрите его телефон…

– Да ради бога! Смотрите, пожалуйста! – Эрман достал откуда-то из своего кимоно телефон. – Она мне звонила! Сама. Два раза, как я уже всем сообщил. Вы же можете получить распечатку моих звонков и нашего разговора, да? Я знаю, что это практикуется.

– Она звонила, – кивнула Шейда. – Я сама ее просила, потому что муж просил меня… я уже говорила Айше. Но после этого… когда Айше ушла, я посмотрела его эсэмэски.

– Да я ими почти не пользуюсь, что я, школьник?! На что там смотреть? Да вот, пожалуйста, смотрите, сколько угодно…

Кемаль взял телефон, судорожно пытаясь сообразить, будет ли эсэмэска, обнаруженная таким образом, признана уликой… впрочем, всегда можно потом получить ее другим путем. Это сообщение уже фигурировало в списке у Нихата, я же сам думал, что адвокат почему-то умолчал о нем.