Сад лжи. Книга 2

— А, так вот что вас заботит? — спросила Рэйчел дрогнувшим от обиды голосом. — Собственная репутация! То, как вы будете выглядеть! Вам, значит, все равно, что случится со мной? — Теперь глаза Рэйчел гневно засверкали. — Что же, не могу сказать, что это меня удивляет. Я с самого начала знала, на что иду. Может, именно поэтому-то я и остановилась на вашей кандидатуре, хотя вполне могла обратиться к кому-нибудь другому. Я устала от своих тайн. Устала от постоянных блужданий в темноте, когда все время натыкаешься то на одно, то на другое. Если вы так хотите от меня правды, то все в конечном счете упирается в одного человека — Брайана.

— Что ж, скорее всего так оно и есть, — согласилась Роза, испытывая странное чувство облегчения и подъема: может быть, теперь-то все и прояснится наконец после стольких недоговоренностей между ними. — Я с самого начала стремилась к максимальной ясности. Мне надо было выяснить, почему он женился на вас, а не на мне. И еще, почему перестал любить меня.

— А вы что, абсолютно в этом уверены? — тихо спросила Рэйчел, горько усмехнувшись.

— Прежде всего я хочу, чтобы вы знали: что касается этого судебного разбирательства, то я сделала все, что в моих силах. Вне зависимости от своего отношения к вам.

— Я знаю. Но сейчас меня интересует совсем другое. Скажите мне: вы все еще любите Брайана? — спросила Рэйчел.

«Ну вот я и решилась, — промелькнуло у нее в мозгу. — Задала этот мучивший меня вопрос».

Горечь, годами копившаяся в сердце Розы и, словно яд, отравлявшая ее жизнь, начала улетучиваться.

— Да, — ответила она.

Рэйчел заморгала, словно в глаза ей ударил яркий свет.

— Ну что ж, я и к этому была готова, — как можно спокойнее сказала она, сохраняя каменное выражение лица. — Хорошо. Вы были совсем откровенны. Постараюсь ответить вам тем же и расскажу все о Дэвиде Слоане. Пожалуй, вам надо это знать. Тем самым будет как бы восстановлена справедливость. Так мне сейчас кажется. Потому что если бы я не солгала Брайану тогда, в самом начале, он, кто знает, вполне мог бы жениться не на мне, а на вас…

— Не понимаю.

Розе почудилось, что комната неожиданно стала уходить у нее из-под ног. Боже праведный! Что она такое говорит, эта женщина?

Рэйчел выглядела в этот момент совсем спокойной. Лишь в глазах мелькал огонь, смотреть на который со стороны было больно, как бывает, когда смотришь невооруженным глазом на солнце. Роза почувствовала слабость и озноб, как будто у нее начиналась лихорадка.

— Ничего. Скоро поймете, — заметила Рэйчел. — После того, как я все объясню. Когда вы узнаете, как Дэвид Слоан и я умертвили нашего ребенка…

Она увидела, что Брайан ее ждет, сидя на диванчике возле гардероба, где сдавали пальто посетители бара. Народу в зале было полным-полно: из прокуренной комнаты, из самого дальнего ее конца доносились плачущие звуки бархатного саксофона. Роза помахала ему рукой, но он, похоже, все еще не заметил ее. Глаза его, казалось, смотрели в даль, открытую лишь для него одного. Перед ним на столике стояла полупустая пивная кружка.

Она пробралась сквозь плотную толпу, окружавшую стойку бара, над которой, словно туманное облако, витали пивные испарения. В длинном зеркале на стене отражались лица посетителей, казалось, плавающие в прокуренном дымном воздухе.

Роза остро ощутила себя почти преступницей: присутствующие будто знали ее тайну и с осуждением смотрели на нее. А что если, испугалась Роза, после всех ее ухищрений и надежд вдруг окажется, что Брайану она совсем не нужна? Каждый шаг по направлению к нему теперь давался ей с трудом — горячая удушливая волна ужаса переливалась по всему телу, а сердце стучало так громко, что даже заглушало остальные звуки.

Она попыталась взять себя в руки, подумав: «В конце концов я хочу забрать только то, что принадлежит мне по праву и всегда было моим. Разве Брайан не принадлежит мне?»

Запрокинув голову, упрямо сжав рот, она заставила себя идти вперед.

Вот он уже совсем близко. Почти рядом. После стольких лет ожидания.

Боже, она почти может коснуться его рукой!

Да, семь долгих лет ждала она этого момента — молилась, чтобы он наступил, видела его в своих снах… И вот он настал.

В голову ей пришла шальная мысль:

«Все очень просто. Мы будем вместе — так, как в свое время планировали. Купим себе дом в каком-нибудь спокойном уголке, например, на Лонг-Айленде или в Вестчестере. Я знаю все, что ему в жизни надо. Прежде всего жена, для которой он стоит на первом месте, недоступном ни для кого, и ничего другого. Потом, через год-два, ребенок. Его ребенок. Его и мой…»