Сад пленённых сердец

И правда, разве это могло случиться в прежние времена!

В былые годы невеста, покидая свой родной дом, печалилась о разлуке с близкими, и рукав ее был влажен от слез.

Нынешняя невеста стала умнее: она торопит сватов, спешит нарядиться и ждет не дождется свадебных носилок, прыгает в них, не чуя ног от радости, и даже по кончику ее носа видно, что она млеет от счастья. Лет сорок тому назад девушки годов до восемнадцати резвились у ворот, как дети, на бамбуковых ходулях, юноши тоже совершали обряд гэмпуку не иначе как лет в двадцать пять.

Вот до чего мир изменчив!

И я тоже из скромного бутона любви обратилась в дразняще яркий цветок ямабуки на берегу стремнины.

Увы! Не прояснятся больше воды мутного потока!

КРАСАВИЦА ГЕТЕРА

У западных ворот храма Киёмидзу слышится песня под звуки сямисэна:

«Как печален этот мир,

Как грустна моя судьба!Жизни мне не жаль моей,Стану капелькой росы».

Эту песенку поет нежным голосом нищенка. Летом на ней халат на вате, зимой тонкое рубище… Теперь ей негде укрыться от налетевшего с окрестных гор пронзительного ветра, но спросите у нее: кем она была в минувшие времена? Когда веселый квартал находился еще в Рокудзё, она была знаменитой таю по прозвищу Вторая Кацураги, и вот каков ее конец в этом мире, где все непрочно. Осенью на празднестве любования багровой листвой сакура я бессердечно смеялась в толпе женщин, показывая пальцем на нищенку, но кому дано предугадать свою будущую судьбу?

Родители мои впали в беду. Мой отец необдуманно поручился за одного человека в торговом деле, а тот скрылся. Заимодавец потребовал долг — целых пятьдесят рё, и пришлось отцу продать меня в веселый дом Камбаяси в Симабара. Так выпала мне нежданная судьба стать дзёро всего в шестнадцать лет. «Луна в шестнадцатую ночь не может сравниться с тобой, даже здесь, в столице, где полно красавиц», — говорил в восторге хозяин дома, суля мне блестящий успех.

Обычно девочки-кабуро, начиная прислуживать дзёро с самых юных лет, постепенно входят в тайны ремесла. Их не приходится ничему обучать, все ухищрения постигаются сами собой.

Но я сразу стала законодательницей мод, как настоящая прославленная гетера. Затмив своими выдумками столичных щеголих, я сбрила брови на лбу и густо навела две черты черной тушью. Сделала высокую прическу, не подложив обычного деревянного валика, и связывала волосы узкой лентой так искусно, что ее совсем не было видно и ни одна прядь сзади не выбивалась. Завела себе щегольские рукава длиной в два сяку и пять сун. Платье вокруг пояса не подбивала ватой, широкий подол веером ложился вокруг. Тонкий пояс, без прокладки внутри, был всегда заботливо повязан. Шнурок для мино я укрепляла выше, чем другие. Носила с несравненной грацией три кимоно, одно поверх другого. Босоногая, я скользила плывущей походкой. В веселый дом впорхну быстрым шагом, в покои для гостей войду тихим шагом, на лестницу взбегу торопливым шагом.

Правда, я незаметно носила соломенные сандалии, встречным дороги не уступала, оглядывалась на незнакомых людей даже на перекрестке, думая, что они бросают на меня страстные взгляды, и всех считала влюбленными в себя. По вечерам я караулила прохожих у входа в веселый дом и, лишь покажется издалека кто-нибудь знакомый, сейчас же начну строить ему глазки. Если никого не видно, усядусь без церемонии на пороге и любезничаю на худой конец хоть с простым шутом.

Тут, бывало, имеешь случай похвалить гербы на платье ухаживателя, искусную прическу, модный веер, все красивое в наряде:

«Ах, жестокий погубитель! И кто только научил тебя так причесываться!» — хлопнешь его разок, точно всерьез, и бегом прочь. Самый искушенный мужчина не устоит.

Когда ж он начинает пылко молить о свидании, тогда, убедившись в искренности его любви, уже не требуешь от него подарков. От богатого гостя приходится скрывать свои тайные шашни, зато если про девушку пройдет дурная слава, тут уж возлюбленный стоит за нее, не жалея себя.

Можно просто и без всякого убытка порадовать мужчину, стоит изорвать у него на глазах в клочки и выбросить ненужные любовные письма, но гетера поглупее никогда до этого не додумается.

Бывает, что девушка, не хуже других наружностью, устав от любви, требует от хозяина даже в самый день момби, чтобы ее отпустили за собственный счет. Придя в тайный дом для свиданий, она делает вид, что ждет не дождется дружка, но хозяева там, догадываясь, в чем дело, встречают ее неприветливо. Забившись подальше в уголок, она ест холодный рис, на приправу ей подают только соленые баклажаны да плохое сёю. Ей даже столика не придвинут. Она все терпит, лишь бы ничей посторонний глаз не заметил. Вернувшись к себе в дом, девушка украдкой поглядывает, какое выражение лица у ее хозяйки, и даже девочку-кабуро просит принести воды для мытья тихим, робким голосом. В доме у нее одни неприятности.

Да, пренебрегать денежными гостями очень неразумно. Это значит причинять убыток хозяину и вред самой себе.