Сад Рамы

Ричард не знал, сколько времени пребывает внутри темной комнаты. Представление о времени он потерял вскоре после того, как у него отобрали рюкзак. Здесь ничто не менялось, день не отличался от дня. Спал он в углу комнаты, а когда пробуждался от дремоты или долгого сна, из коридора в его комнату входили две птицы и вручали ему манно-дыню — единственную здесь пищу. Он знал, что они проходят через тщательно запиравшуюся дверь на другом конце коридора, но, когда он оставался спать возле двери, ему просто не давали еды. Понять было несложно.

Через день-другой в его тюрьму пропускали другую пару птиц, вычищавших выделения организма. Одежда его была влажной. Ричард знал, что невероятно грязен, но не умел объяснить своим тюремщикам, что хотел бы помыться.

А тогда — он так обрадовался. Когда обе молодые птицы наконец приблизились достаточно близко, чтобы видеть картинку, и забрали у него компьютер, Ричард решил оставить изображение на экране.

И менее чем через час к нему подлетела огромная птица… такой ему еще не приводилось видеть. Она была серо-бархатной, с тремя блестящими вишневыми кольцами вокруг шеи. Вместе с двумя молодыми она взяла Ричарда в когти. Птицы перенесли его через ров, ненадолго опустили в пустынной области, а там, прощебетав что-то друг другу, решили, как нести его, и вновь подняли высоко в воздух.

У Ричарда замирало сердце. Просторы поселения далеко внизу напоминали ему давнишний полет в монгольфьере на юге Франции. Птицы уносили его в когтях к верхушке бурого цилиндра, располагавшегося прямо под большим, прикрытым сверху шаром. Там их ожидали с полдюжины птиц, в когтях одной из них был компьютер Ричарда, все еще показывающий ту самую картинку. И по широкому вертикальному коридору его опустили внутрь цилиндра.

В первые почти пятнадцать часов Ричарда просто передавали от одной группы птиц к другой. Он подумал, что хозяева представляют его всем жителям птичьей страны. Поскольку в переговоры вступало не слишком много птиц, разражавшихся бормотаньем и криком, Ричард полагал, что в поселении их не более семи сотен.

Ричарда провели по всем конференц-залам птичьего царства и доставили в небольшую комнату, где птица с тремя кольцами и два ее спутника — столь же громадные создания с тремя красными кольцами на шее — день за днем следили за ним в течение целой недели. Все это время Ричарду позволяли пользоваться компьютером и всем, что было в рюкзаке. А потом, закончив наблюдения, у него отобрали пожитки и перевели в тюрьму.

«Должно быть, это случилось три месяца назад, плюс-минус неделя», — сказал себе Ричард однажды, приступая к прогулке, которую регулярно совершал два раза в день в качестве упражнения. От двери начинался коридор длиной примерно две сотни метров. Обычно он восемь раз полностью проходил коридор от двери до скалистой стены, где располагалась его камера.

«И за все это время предводители ни разу не посетили его. Итак, период наблюдения завершился приговором… или тем, что у птиц эквивалентно ему… Неужели, с их точки зрения, я в чем-то виновен? И поэтому меня заточили в эту грязную камеру?»

Ботинки Ричарда снашивались, одежда его обтрепалась. Температура особенно не менялась, и он решил, что в обиталище птиц она составляет около 26ьС… не замерзнешь. Но по многим причинам Ричард не хотел расставаться с одеждой, пока она не обветшает окончательно. Он улыбнулся, вспоминая смущение, испытанное в период наблюдения за ним. «Нелегко отправлять естественные потребности, когда три огромные птицы следят за каждым твоим движением».

Вечная манно-дыня ему надоела, но, во всяком случае, она давала ощущение сытости. Ее сок освежал, влажная мякоть обладала приятным вкусом. Но Ричарду хотелось какого-то разнообразия. «Хотя бы тех синтетических яств из Белой комнаты». Несколько раз он уже мечтал о них. Труднее всего Ричарду было сохранить в своей одиночке рассудок. Он начал с решения математических задач. А потом подумал, что память значительно ухудшилась с возрастом, и принялся проводить время за воспроизведением событий и даже хронологии основных этапов собственной жизни. Особенный интерес для него представляли огромные пробелы в памяти, оставшиеся со времени пребывания на Раме II, когда он совершал вояж от Земли к Узлу. Ричард весьма смутно помнил конкретные события своей одиссеи, но манно-дыни всегда напоминали ему о долгом пребывании у птиц во время того путешествия. Однажды после еды он вдруг вспомнил странную церемонию, в которой участвовали собравшиеся птицы. Он припомнил огонь, вспыхнувший в увенчанном куполом сооружении, стенания птиц, когда огонь стал гаснуть. Но вопрос оставался: Ричард не мог вспомнить ничего, что хоть как-то объясняло смысл этого события.