Сад теней

Они с Алисией по-прежнему горячо любили друг друга, но Гарланд стремительно угасал. Наедине он все чаще дремал. Исчез и его неутолимый аппетит. Когда они проводили вторую зиму в Фоксворт Холле, он сильно простудился и заболел воспалением легких. Все это время Алисия обращалась ко мне за помощью и советом, но я держалась отчужденно, холодно, совершенно безучастно. То, на что я так надеялась, начало сбываться. Задор и бившая через край молодость уступили место задумчивости и грусти. Она перестала навещать своих подруг и все больше времени проводила одна, терпеливо дожидаясь возвращения Гарланда с работы или его пробуждения после полуденного сна. Она занималась с Кристофером, которому исполнилось два с половиной года. Она действительно много внимания уделяла детям. Именно она стала давать Малу уроки игры на фортепиано, к большому неудовольствию Малькольма. Как у Джоэля, так и у Мала обнаружились врожденные способности к музыке, но Малькольм считал, что музыканты — слабые существа, которые не умеют зарабатывать деньги. Я думала, что так Алисия хотела отомстить Малькольму, решив обучить мальчиков музыке. Я была не против, так как это лишь сильнее раздражало Малькольма.

Некоторое время я ощущала себя зрителем, наблюдавшим за происходившими вокруг перипетиями, получая от этого удовольствие, хотя это и не уменьшало числа моих напастей.

Я не осознавала, что мое удовлетворенное самолюбие открыло двери Фоксворт Холла, мою душу и мой ум дьявольским силам. Они притаились в тени и ждали лишь своего часа, чтобы выйти на сцену.

Не прошло и нескольких месяцев, как пробил их час, и дьявольские силы принесли с собой такие бедствия и напасти в холодные, пустые покои Фоксворт Холла, которых я не могла и представить себе.

ДНИ, ОКРАШЕННЫЕ В ЧЕРНЫЙ ЦВЕТ

Проходили месяцы, один за другим, одинаково безликие, наполненные напряженностью в отношениях Малькольма и Алисии. Его воинственность проявлялась в резких, порой язвительных замечаниях, и в том, как он игнорировал ее. Его многое раздражало, особенно, любовь маленького Мала к музыке. Однажды он вернулся домой рано и застал Мала за пианино, рядом сидела Алисия и объясняла мальчику гаммы. Я тамбуром вышивала свитер для Джоэля и восхищалась тем, как быстро и безошибочно Мал подбирал ноты. Без сомнения, с такими способностями он обещал вырасти, при правильном подходе разумеется, в настоящего музыканта.

Услышав звуки пианино, Малькольм быстро прошел в гостиную, в глазах его горела ярость. Я оторвалась от своего рукоделия, когда он прошагал мимо. Он с грохотом опустил крышку пианино и чуть не раздавил пальчики бедного Мала тяжелой крышкой. Наверное, он так хотел раз и навсегда покончить с обучением маленького Мала музыке. Алисия судорожно глотала воздух и обнимала Мала, в то же время они оба испуганно смотрели на возвышавшегося Малькольма снизу вверх.

— Разве я не запретил потакать этим музыкальным капризам?

— Малькольм, послушай, малыш действительно талантлив. Он — чудо. Посмотри, что он умеет делать в столь юном возрасте. Давай покажем ему, — умоляла малыша Алисия.

— Мне наплевать, что он умеет изображать на пианино. Разве это поможет ему разбираться в бизнесе? Сможет ли он пойти по моим стопам? Вы превращаете его в изнеженного слюнтяя. Дай ему слезть со стула, — приказал муж, но Алисия не отпускала малыша.

— Мал, слезай, — потребовал отец.

— Пожалуйста, не надо, Малькольм, — закричала им вслед Алисия.

— Позаботься о собственном отпрыске, — произнес он, выплевывая сквозь зубы слова, — а моих детей предоставь мне.

Алисия закрыла лицо руками и вновь устремила свой взор на меня. Джоэл подбежал к моему креслу и обхватил руками мою ногу.

— Как ты допускаешь подобное поведение мужа?

— Я не могу запретить ему воспитывать собственных детей.

— Но ты же мать, и ты имеешь право на собственное слово, разве не так?

— Ты пытаешься вбить клин между моим мужем и мною? — ответила я.

Я знала, что она вовсе не думала так, но хотела дать ей понять, что лично я верю в это.

— Конечно нет, Оливия. О, дорогая, — сказала она, — я чувствую себя виноватой. Я невольно потворствовала ему, и ты это позволяла, — добавила она, словно только что осознала это. — Я не знала, что все так сложится. Малькольм так жесток. Ты не боишься за маленького Мала?

— С ним будет все в порядке, — сказала я ей. — Если он чего то захочет, то даже отец его не остановит. В этом он похож на меня. Попытайся избегать Малькольма. Держись от него подальше, — сказала я, вкладывая в слова совсем иной смысл. — Дом достаточно велик.

— Тем не менее, мне жаль его.

Она расплакалась, встала и вышла из комнаты.

Я не окликнула ее и даже не утешила. Я была рада, что между нею и Малькольмом пролегло сильное отчуждение. Пока существовали подобные расхождения, мне можно было не опасаться того, что она ответит на его амурные происки.

Но затем все вновь переменилось.