Сад времени

— Раз уж вам по душе моя компания, поделюсь с вами кое-какой мыслишкой, — сказал Пит. — Пока мы не легли баиньки, давайте-ка пригоним сюда овец от греха подальше. Вы, небось, и не знаете, какая вам удача подвалила. Эти овцы стоят целое состояние. Ниже по реке — да хоть бы в том же Ридинге — мы с таким богатством будем как короли — если, конечно, нас не укокошат.

Седая Борода сунул револьвер к себе в карман и внимательно посмотрел на морщинистое лицо старика. Пит заговорщицки кивнул и ухмыльнулся.

— Иди спать, дорогая, — сказал Седая Борода Марте. — А мы пока пригоним овец. Джеф подал хорошую идею.

Она видела, как нелегко Олджи было признать ценность идеи, которая не пришла в голову ему самому. Марта кивнула ему, прикрыв глаза, и вернулась в другую комнату, а мужчины вышли на улицу. Бараний жир шипел в лампе. Марта снова легла на импровизированное ложе — была, возможно, уже полночь — и ей привиделось лицо Джефа Пита. Лицо странно видоизменилось и представляло уже не конкретного человека, но саму старость; годы стирали индивидуальные черты, и в конце концов оно стало некой обобщенной физиономией — со сморщенными щеками и гнилыми зубами, — напоминавшей лица Товина Томаса и многих других людей, которые пережили одни и те же бедствия. Эти люди, лишенные медицинской помощи, приобрели сходство с иными формами жизни: с волками, обезьянами или даже деревьями.

«Они как будто постепенно сливаются с местностью, которую населяют», — подумала Марта.

Трудно было припомнить прежнего, более опрятного Джефа Пита, которого она знала раньше. В те дни, когда жизнь в Спаркоте только начиналась и происходило много неожиданных событий, Пит не вел себя так нахально, как теперь. Тогда у него еще оставались целые зубы и он носил военную форму. Он был вооруженным охранником — хотя и не очень надежным, — но не лешим. Как же изменился этот человек с тех пор!

Впрочем, наверное, они все изменились. Прошло одиннадцать лет, и мир стал совсем другим.

Глава вторая

Коули

Им еще повезло, что они попали в Спаркот. Последние несколько дней в Коули, промышленном предместье Оксфорда, Марта почти утратила надежду на спасение, потому что в тот необычайно сухой 2018 год ко всем прочим бедствиям добавилась холера.

Марта и Седая Борода — тогда еще просто сорокатрехлетний Олджернон Тимберлейн — были принудительно поселены в одном из домов Коули и жили там почти как узники.

Они приехали в Оксфорд из Лондона после смерти матери Олджи. Их машину остановили на границе Оксфордшира. Как выяснилось, в тех краях действовал закон о военном положении, и вся власть принадлежала генералу Краучеру, чья штаб-квартира находилась в Коули. Военная полиция препроводила Олджи и Марту в пустующую квартиру; и хотя их лишили свободы перемещения, в остальном условия оказались удовлетворительными.

В стране и в мире творились ужасные дела, но Марта больше всего страдала от скуки. Она без конца складывала картинки-головоломки — цветущие сады, трапперы в Канаде, пляжи в Акапулько, — слушала легкую музыку по радио и не могла дождаться, когда вернется Олджи.

Под окнами по Иффлийской дороге проезжали немногочисленные машины. Иногда какая-нибудь из них подавала сигнал, который казался Марте знакомым. Тогда она сразу вскакивала и потом долго стояла у окна, уже осознав свою ошибку.

Марта смотрела на незнакомый город. Она улыбнулась, вспомнив, как они с Олджи были воодушевлены и ждали приключений, когда покидали Лондон; как смеялись, чувствуя себя молодыми и готовыми ко всему — хотя ей уже тогда опостылели картинки-загадки, а Олджи пристрастился к алкоголю.

Когда они жили в Америке, он тоже пил много, но там, с таким собутыльником, как Джек Пилбим, пьянство казалось веселой игрой. В последующие несколько месяцев в Лондоне было не до веселья. Правительство ввело строжайший комендантский час. Отец Марты исчез однажды ночью — по-видимому, его арестовали. Патриция, легкомысленная пожилая мать Олджи, покинутая своим третьим мужем, пала одной из первых жертв эпидемии холеры.

Марта провела пальцами по подоконнику и взглянула на них — пальцы изрядно запачкались.

Она усмехнулась своим мыслям и возвратилась к столу. Сделав над собой усилие, она вновь принялась складывать залитый солнцем пляж Акапулько.

Магазины в Коули открывались только после полудня. Все же они доставляли кое-какое развлечение. Выходя из дома, Марта старалась придать себе возможно менее привлекательный вид: она носила старую шляпку, несмотря на жару, натягивала на свои стройные ноги грубые чулки, потому что солдаты не церемонились с женщинами.

В тот день она видела на улице меньше людей в униформе. По слухам, несколько батальонов перебросили на восток, поскольку грозило нападение со стороны Лондона. Говорили и другое: будто солдаты сидят в казармах и мрут как мухи.