Саддам Хусейн

Решение Саддама использовать иностранных заложников в качестве козырной карты еще раз ясно иллюстрирует примитивность его мировоззрения. Собственное благополучие оправдывает все и всяческие средства. Здесь нет места для юридических или моральных тонкостей. Учитывая повышенную чувствительность Запада к человеческой жизни, он решил в полной мере использовать эту ахиллесову пяту. Неудачная реакция администрации Картера на незаконное задержание американских дипломатов революционным режимом в Тегеране в 1979 и в 1980 годах и неприкрытая озабоченность Запада безопасностью заложников в Ливане укрепили его убеждение, что у него в руках козырная карта. Благодаря самому присутствию иностранных граждан в Ираке он надеялся усилить общественное давление на западные правительства и в итоге вообще избежать военных действий. Используя заложников в качестве «живого щита», он пытался отвести военные удары по стратегическим точкам Ирака, особенно по объектам производства нетрадиционного оружия, и ограничить возможную наземную войну территорией Кувейта. Обусловив освобождение заложников поведением соответствующих правительств, он надеялся вбить клин между правительствами и их избирателями, а также между членами антииракской коалиции. С этой целью он время от времени освобождал заложников, обычно после широко освещаемого визита в Ирак какого-нибудь общественного деятеля, таким образом показывая западной аудитории, что он ссорится не с народами, а с их руководителями-милитаристами. Эта тема была очевидна уже в его «открытом письме» от 19 августа, в котором он обращался к семьям заложников как к «любимым детям Господа Бога, дорогим и любимым детям Европы и Соединенных Штатов», одновременно исторгая проклятия их правительствам, так как из-за них «иракский народ умирает с голоду». Мир смотрел и слушал любое его выступление, а этого он как раз и хотел.

Однако пропагандистская уловка Саддама дала осечку, поскольку западное общественное мнение пришло в ужас от того, как цинично он манипулировал заложниками. Особенно отвратительным было телевизионное зрелище, показывающее Саддама, наносящего «визит доброй воли» группе британских заложников. Объяснив своим злополучным «гостям», почему их пребывание в Ираке служит делу мира, Саддам лицедейски обеспокоился состоянием семилетнего мальчика, Стюарта Локвуда.

— Стюарт сегодня пил молоко? — спросил он по-арабски, поглаживая мальчика по головке. Выражение ужаса на лице ребенка вызвало холодную дрожь у сотен миллионов телезрителей по всему миру.

И все же Саддам оказался способным учеником. Поняв, какой вред его миссии принесло «дело Стюарта Локвуда», он мгновенно изменил тактику и 28 августа приказал отпустить всех женщин и детей, сгруппировав мужчин у стратегических объектов по всему Ираку. В последующие месяцы он проявил немалое искусство в манипулировании заложниками для своих политических целей, привлекая в Багдад длинную процессию видных иностранцев, которые просили об освобождении насильственно удерживаемых соотечественников. Первым таким паломником оказался австрийский президент Курт Вальдхайм, который прибыл в Багдад уже 25 августа. Единственный глава государства, посетивший Ирак во время кризиса, Вальдхайм присоединился к Саддаму на пресс-конференции, на которую пришло множество журналистов, что побудило иракского президента изложить свои взгляды на «политику относительно заложников». Вальдхайм был щедро вознагражден: ему разрешили увезти с собой всех 140 австрийцев, задержанных в Ираке и Кувейте. Бывший кандидат в президенты от демократической партии в Соединенных Штатах, преподобный Джесси Джексон, прибыл вскоре после Вальдхайма, но он уехал из Багдада всего лишь с горсткой американских граждан, имеющих проблемы со здоровьем, и большой группой женщин и детей, которых Саддам уже решил освободить независимо от визита Джексона. В следующие месяцы за Вальдхаймом и Джексоном последовала серия иностранных визитеров, от ветерана бокса Мухаммеда Али до бывших премьеров Вилли Брандта, Эдварда Хита и Ясухиро Накасоне. Большинство из этих гостей вернулись с группой заложников, и размер каждой группы отражал относительное значение каждого из высоких визитеров для пропагандистской кампании Хусейна.

Помимо того что постоянный поток видных лиц в Багдад широко освещался во всех средствах массовой информации по всему миру, Саддам попытался использовать заложников для получения конкретных результатов. К примеру, в начале сентября Ирак предложил освободить всех японских заложников, если Токио согласится отменить часть экономических санкций. В то же время Саддам разрешил оставить страну некоторым французам, выразив надежду, что Франция «воздержится от связи своих интересов с империалистической политикой США». И действительно, с течением времени Саддам постепенно превратил освобождение заложников в основной инструмент, при помощи которого он заигрывал с одними правительствами и «наказывал» другие — в зависимости от их поведения.