Сады Луны

– Мы предупреждаем тебя и требуем, чтобы ты передала наше предупреждение Рейку. Слышишь, Серрата? Один кинжал оборвет его жизнь, другой – твою. Про владельца монеты и думать забудь. Ваши игры кончились. Еще одна твоя попытка убить мальчишку – и тебе самой не жить.

– Мерзавец! – задыхаясь от гнева, прошипела Серрата. – Гнев моего господина…

– Может гневаться, сколько угодно. Мы с тобой оба знаем, от кого исходит это послание.

Невидимая рука чуть отодвинула кинжал от подбородка Серраты, позволяя тистеандийке кивнуть в знак согласия. Затем лезвие снова уперлось в ее кожу.

– Так-то лучше. Передай Рейку эти слова и моли своих богов, чтобы больше мы с тобой не встречались.

– Тебе это припомнится, – пообещала Серрата, сотрясаясь от бессильной ярости.

Ответом ей был презрительный смешок.

– Ты бесподобна, когда сердишься. И твой господин – тоже. Привет ему от нас.

Оба кинжала исчезли. Серрата шумно выдохнула, затем спрятала оружие в ножны. Через мгновение Куральд Гален унес ее со ступеней лестницы.

С лестницы донесся непонятный звук, похожий на хлопок. Крокус напрягся, схватившись за кинжал и нож.

– Что случилось? – встрепенулась Апсалара.

– Тише! – Он прислушался, но не услышал ничего, кроме громких ударов собственного сердца.

Крокус опять привалился к стене.

– Почудилось. Наверное, кто-то неподалеку выстрелил из хлопушки. Скоро пойдем.

То была эпоха буйных ветров. Ветров, дувших под свинцово-серыми небесами; ветров, неукротимо нападавших на все живое, будто зверь, которому не совладать с собой.

Первые уроки борьбы за господство над миром Рист усвоил еще в раннем детстве, когда ковылял следом за матерью, а ветер норовил сбить его с ног. Но он научился сопротивляться ветру. Он вырос и потом многому научился у ветра. Рист видел, как упорно и неотвратимо ветер разрушает камни. Проходили сотни, тысячи лет, и скалы, горделиво высившиеся над равниной, становились ее песком. Разъяренный ветер валил громадные деревья, опустошая леса. Неистребимая страсть к разрушению – вот что роднило ветер и Риста.

Мать Риста стала первой, кто попытался воспротивиться его притязаниям на владычество. Она совершила ритуал разрыва кровных уз, но это не испугало и не остановило его. Наоборот, лишь принесло дополнительную свободу. Ритуал забрал у матери все силы и погубил ее, но Рист не сожалел об этом. Тот, кто решил владычествовать над другими, должен как можно раньше усвоить непреложный закон: всякий противящийся владычеству обречен на смерть. Мать осмелилась пойти против его воли, за что и поплатилась.

Испуганные соплеменники-джагаты говорили, что рождается новая тирания, которая поработит тела и души. Они вспоминали историю своей расы, изобиловавшую кровавыми битвами за власть. Рист только усмехался. Он жаждал власти. Но власть не может существовать сама по себе, власть должна на кого-то распространяться. Рист понял: ему нужны те, над кем он станет владычествовать.

Поначалу он собирался подчинить себе своих же соплеменников, однако почти всегда его постигала неудача. Джагаты либо ускользали из-под его владычества, либо ему приходилось их убивать. Такие сражения приносили ему лишь временное удовлетворение и еще больше разжигали жажду к власти. Тогда он собрал вокруг себя диких зверей, решив подчинить природное царство. Увы, его и здесь ожидало разочарование. Звери погибали под его гнетом, а наиболее хитрые и ловкие убегали. Тогда, ослепленный гневом, он опустошил окрестные земли, уничтожив на них все живое. Наконец сама земля воспротивилась ему, и сила ее превосходила силу Риста. Однако сила земли распространялась во все стороны и быстро гасла. Его же сила всегда была направлена, как стрела лука: она била точно в цель и не знала устали.

И тогда на пути Риста встали первые имасы. Они не пожелали жить под его гнетом и самоотверженно бились против рабства. Ристу понравилось владычествовать над ними. Он еще сильнее ощутил опьяненность безграничной властью. Когда одни имасы гибли, он подчинял себе других. Эта раса кочевников была ему понятна – имасы тоже владычествовали над своими землями. Но победить Риста они не могли.