Сафари

Именно здесь, на Пембе, понимаешь, что значит воздух, пропитанный запахом гвоздики. Пряный аромат преследует всюду, пьянит, одуряет. Из четырех с половиной миллионов гвоздичных деревьев, что растут на двух островах, четыре миллиона — на Пембе. В Пике, в самом центре острова, где плантаций особенно много, я как-то пил воду из источника. Налил стакан, но заговорился с Махмудом Мушини, инспектором плантации. Простоял со стаканом в руках минут десять, а когда поднес его к губам, пил уже не простую воду, а гвоздичный напиток: рядом, на цементной площадке, сушились гвоздичные бутоны.

Как и большинство растений, дающих пряности, гвоздичное дерево на редкость капризно, требовательно к почвам, температуре и влажности. Казалось бы, какая может быть разница между расположенными по соседству островами с одинаковыми геологической историей и климатом? Но дерево это нашло какое-то различие и предпочло Пембу, прижилось на этом острове лучше, чем где бы то ни было в мире. Здесь собирают отличные урожаи по 3–3,5 килограмма сушеной гвоздики с дерева. Дерево выращивают ради гвоздичных бутонов и обрывают их еще не распустившимися. Чуть раскроется бутон, появится красный лепесток — уже не тот аромат, не тот вкус. Но иногда, если крестьяне зазеваются, гвоздичные деревья покрываются сплошным нарядом пурпурных цветов, а в воздухе пахнет персиком. Но это бывает редко.

Плантация начинает плодоносить примерно на шестом-седьмом году после закладки. Дерево живет восемьдесят — девяносто лет и, если его удается уберечь от многочисленных вредителей и болезней, дает бутоны два раза в год. Бутоны обрывают за день-два до того, как должны появиться цветы. Обрывают их вручную, отделяют от цветоножек и сушат примерно неделю. В ясную погоду — на солнце, в пасмурную — в печах. Общий сбор гвоздики на обоих островах из года в год, в зависимости от погоды и успехов борьбы с вредителями, сильно колеблется: от девяти до двадцати четырех тысяч тонн. Но даже в самые плохие годы Занзибар обеспечивает 50–70 процентов мирового экспорта гвоздики.

Это очень, очень много, если учесть, как мало весят высохшие гвоздичные бутоны. То количество гвоздики, которое идет на известные нам цели — приготовление консервов, пряных блюд и масел, используемых зубными врачами, — капля в море. Главная масса ароматных бутонов уплывает с Занзибара на Восток. Там устоявшиеся вкусы, не подверженные капризам моды. В Индонезии гвоздику тысячелетиями подмешивают в сигареты, в Индии добавляют в бетель. Лишить жителей этих стран гвоздики — все равно, что прекратить экспорт табака в Евpoпу. Вот почему в любые, даже самые трудные для экономики этих стран годы Индия и Индонезия импортируют гвоздику. У Занзибара гарантированный рынок.

В Европу продают второсортные бутоны. Из них, а также из гвоздичных цветов и листьев, которые с недавних пор тоже начали экспортировать, извлекают масло. Оно богато эугеном — сырьем для получения ванилина.

На Пембе не борются с засильем гвоздики, которая кормит всю страну. Но на новых землях — ив кооперативах, и на личных полях — шамбах — стараются сажать рис, кукурузу, батат. Стало традицией, что каждый год в апреле учащиеся школ Пембы на месяц оставляют парты и работают на новых полях. Это идет на пользу и стране и учащимся: не дает им забыть, что такое труд.

ЗАМБИЙСКИЕ САФАРИ

Потоп на Великой Северной магистрали

Все время, пока мы из Южной Танзании пробирались в Замбию, лил дождь. Он шел не переставая уже восемь недель. Иногда это был ливень, иногда — морось. Небо шестьдесят дней было покрыто тучами, и надеяться на солнце, которое хоть немного подсушило бы землю и помогло людям, застрявшим с машинами посреди пути, не приходилось.

По обеим сторонам набухшей, скользкой, покрытой ползучей жижей дороги, которая на замбийских картах именуется Великой Северной магистралью, образовалось нечто вроде болота. Дорога получила такое название потому, что имеет огромное значение для замбийской экономики. В тот памятный для Центральной Африки катастрофическими дождями март 1968 года эта дорога была для Замбии главной артерией, связывавшей страну с независимой Африкой, с внешним миром. Строители лишь начинали сооружение нефтепровода, по которому сейчас из Дар-эс-Салама в Замбию поступает топливо. Бензин, мазут, соляр — все, на чем работают замбийская промышленность и транспорт, тогда перевозили сюда из Танзании огромные нефтевозы с прицепами.

И вот теперь эти грузы застряли посреди дороги, которая практически стала непроходимой. Уже в Замбии, у деревеньки Наконде, после того как тяжеловозы уж который раз вытащили завязшую «Волгу», я решил больше не рисковать и дождаться улучшения погоды. По соседству со мной застряли три нефтевоза.

Время от времени навстречу из Замбии мимо нас «проплывали» прикрытые брезентом грузовики. Некоторые водители говорили, что впереди нам еще придется преодолеть двести с лишним километров воды. Реки Лукула и Чамбеши вышли из берегов и разлились настолько, что порою дорогу просто нельзя найти.