Сага о диком норде

Сзади крик подхватили. Первых я раскидал легко, а потом места для замаха почти не осталось. Я пробивался локтями, плечами и коленями, затем выпустил молот, схватил топорик и рубил дальше им. Чьи-то зубы вонзились мне в руку, чей-то меч скользнул по ребрам, чья-то нога чуть ли не раздавила мне ступню. Я рубил направо и налево, топор то рассекал гнилую плоть, то проскальзывал по кольчужным останкам, то застревал в кости. Уже войдя в воду по колено, я обрушил оружие на голову последнего драугра и услышал треск. Топор раскололся, не выдержав напора. Но и драугр свалился. Да в бездну этот драный топор! Я прыгнул и с наслаждением ушел в воду с головой.

Вынырнул через несколько гребков, обернулся: Видарссон с Гисом плыли за мной, но им тоже досталось. У Гисмунда рана на лбу, и кровь стекала по его лицу, закрывая один глаз. Видарссон синяк получил раньше, но выгребал он чуть ли не слабее парня.

Течение также сносило нас к востоку. Я подставлял плечо для поддержки то одному, то другому, волок их напрямую к берегу. И все равно выползли мы на сотню шагов правее, чем заходили в воду. Тогда-то я и рассмотрел длинные порезы на своем боку, сломанный палец на ноге, вытащил обломок клыка из предплечья. Затем глянул на парней. Видарссону влупили в спину, хорошо хоть не топором, но дышать ему было больно. Синячище расплылся в полспины, и, кажись, сломано ребро или два. Как только и плыл? Гисмунду врезали по голове, и его мутило. А еще он упустил меч. Так что на троих у нас был только Видарссонов топор и ножи. Попадись нам приличный драугр, и мы сдохнем в двух шагах от Сторборга.

— Надо идти, — выдохнул я, кое-как залепив рану и примотав сломанный палец тряпками так, чтоб не шевелился.

И мы потащились вдоль реки на восток.

Интерлюдия

После ночных заморозков желто-зеленая трава приятно похрустывала под ногами. Негромко перекликались лесные птицы. И не скажешь, что всё ещё зима. Реки здесь так и не замерзли, в том числе Ум, потому корабли по ней не переставали ходить.

Если бы Волчара был жив, то не пришлось бы искать пристанища на зиму, можно было бы работать весь год: бить тварей, ловить их и сдавать в рунные дома, получать руны и серебро. Кто же знал, что безобидная стычка между молодыми парнями приведет к потере корабля? А убийство Хрокра окончательно испортило планы Альрика.

Когда Беззащитный узнал о побеге Кая, то разозлился не на шутку. Клялся, что выкинет его из хирда, а, может, и вовсе прирежет, чтоб уж не мучился. Куда бы Кай не пошел: возвращать свой сраный топор, мстить Скирикру или пнуть мужика, что обвинил ульверов в поджоге дома, у него не было шансов. И ладно бы он просто сдох, вися на копье! Так ведь нет! Альрик был уверен, что перед тем Эрлингссон расскажет, где прячутся ульверы, причем не со зла или из-за боязни пыток. Нет, он сболтнет и сам того не заметит.

Надо было от него избавиться раньше. Но Беззащитный повелся на его, Каев, дар. Отсыпали боги Каю немерено, даже больше, чем забрали своим условием. Чуять всех соратников как одно целое! И делать так, чтобы и хирдманы чуяли друг друга. Каким же великим и прославленным может стать такой хирд!

Но глупый мальчишка даже не понимал ценности дара. Ныл, что в бою ему это не помогает, а вот если б каменную кожу дали или ловкость, как у Альрика. Болван! Дары, усиливающие не человека, а хирд, встречались так редко, что многие даже и не слыхивали о них. Потому Альрик решил держать Кая при себе, несмотря на глупые поступки и непослушание. Решил обучать его как помощника, дал людей, показывал на примере, как должен вести себя хирдман. А он сбежал!

За те месяцы, что Кай провел у бриттов, Альрик несколько раз менял решение. Выгнать? Так ведь дар. Убить? Так ведь дар. Простить? Так ведь он выкинет что похуже. Привязать к себе? Так ведь всю жизнь так не проходишь. Потому хёвдинг отложил решение до встречи с поганцем. И правильно сделал.

Кай изменился. То ли неуловимый Ульвид что-то с ним сделал, то ли пытка-шрамирование повлияла, недаром же там две бриттские богини изваяны, то ли сами бритты вразумили, но Альрик увидел будто другого человека.

Мальчишка повзрослел.

Пока ходили к малахам, убивали измененного, отыскивали убийцу Жареного, Кай вел себя как подобает. Не кидался безрассудно в бой, не бесновался, не отходил ни на шаг. Образцовый хирдман!

Альрик покосился на идущего рядом Тулле. Еще один изменившийся. Хорошо, что не измененный. Пока Беззащитный не мог понять, что не так. Тулле и раньше был спокойным рассудительным парнем. Если бы он остался с Каем, а не ушел к жрецу, то, скорее всего, Кай бы и не удрал в Сторборг или хотя бы не убил Хрокра. Но сейчас от Тулле веяло чем-то странным. Казалось, будто он только наполовину в этом мире, будто прямо сейчас он был где-то еще. Его спокойствие нынче выглядело по-стариковски, словно он видел и пережил так много, что мелкие дрязги настоящего его не волнуют.