Сага о Копье. Хроники Копья: Драконы осенних сумерек. Книга 1.

Пока еще не стемнело, Танис снова вытащил карту Тассельхофа. Картабыла эльфийская; на ней виднелись каллиграфически выведенные слова:"Омраченный Лес", но сам лес был обозначен весьма приблизительно, и Танисне мог определенно сказать, к чему именно относилась надпись: к тому лесу,где они находились, или к тем, что простирались далее к югу. В концеконцов Танис решил, что Рейстлин ошибся. Этот лес никак не мог бытьОмраченным. Но если даже и так - его зло существовало скорее всего тольков воображении мага.

Друзья шли и шли вперед по тропе.

Потом наступил вечер, и гаснущий свет необычайно рельефно и четкообрисовал каждую мелочь. Усталые путешественники двигались все медленнее.Рейстлин, задыхаясь, едва волочил ноги. Лицо Стурма сделалось совсемпепельным. Полуэльф уже собирался объявить привал, когда, предвосхищая егонамерения, тропа привела их к краю обширной зеленой поляны. На поляне,рождая небольшой ручеек, журчал между камешками родник Кругом росла густаяшелковистая трава, так и манившая растянуться в ней и как следуетотдохнуть. Могучие деревья, словно безмолвные стражи, высились посторонам.

Небо налилось закатным багрянцем, потом погасло, и между деревьямизалегли туманные сумрачные тени. Беглецы двинулись на поляну, и тутпрозвучал голос Рейстлина:

- Не сходите с тропы!

Танис вздохнул.

- Рейстлин, - проговорил он терпеливо. - Ну что с нами можетслучиться? Тропа в трех шагах, и видно ее отлично. Пошли, тебе надопередохнуть. Нам всем надо передохнуть. Вот смотри, - Танис протянул емукарту. - По-моему, мы вовсе и не в Омраченном Лесу. Согласно этой...

Рейстлин с презрением отвернулся от карты. Все прочие отвернулись отмага и, покинув тропу, принялись разбивать лагерь. Стурм, измученныйболью, без сил опустился под деревом и закрыл глаза. Карамон голоднымиглазами следил за проворными тенями, выдававшими присутствие мелкогозверья. Потом послал Тассельхофа в чащу за хворостом.

Маг молча наблюдал за ними, и язвительная усмешка кривила его губы.

- Дурачье! - сказал он погодя. - Это Омраченный Лес... в чем выубедитесь прежде, чем кончится ночь. - И пожал плечами: - Однако, какправильно заметил Танис, мне надо передохнуть. Только я, в отличие от вас,с тропы не сойду...

Рейстлин уселся на тропинке и положил свой посох рядом с собой.Остальные украдкой переглянулись: поведение мага их забавляло. Карамонзаметил это и смущенно покраснел.

- Слушай, Рейст, иди к нам, - сказал великан. - Тас уже пошел задровами, а я, может быть, подстрелю кролика...

- Не смей стрелять! - Рейстлин в кои веки раз говорил в полный голос,а не шептал, и слышавшие невольно вздрогнули. - Не трогайте никого иничего в Омраченном Лесу! Ни травинку, ни дерево, ни зверя, ни птицу!

- Я согласен с Рейстлином, - сказал Танис. - Нам придется провестиздесь ночь, и, по-моему, без крайней нужды не следует убивать ни одноживотное...

- Уж эти мне эльфы, вечно стараются обойтись без кровопролития, -пробурчал Флинт. - Мало того, что волшебник нагоняет на нас страху, тыхочешь еще и уморить нас голодом! Ладно, если что-нибудь на нас нападет -будем надеяться, оно хоть окажется съедобным!

- Твои слова да Богам в уши, гном, - вздохнул Карамон. Отошел кручейку и попытался утопить голод, раз уж нечем было его утолить.

Тассельхоф вернулся с хворостом.

- Я ничего не рубил, - заверил он Рейстлина. - Я только собирал.

Однако разжечь костер не удалось даже Речному Ветру.

- Слишком сырое дерево, - сказал он, пряча кремень и кресало обратнов мешок.

- А свет нам не помешал бы, - поеживаясь, заметил Флинт. Ночная тьмабыстро сгущалась, и все шорохи леса, такие безобидные днем, начиналиказаться зловещими и исполненными угрозы.

- Детские сказочки по-прежнему никого не страшат... - прошипелРейстлин.

- Нет! - огрызнулся гном. - Я только боюсь, как бы кендер не началрыться в моих вещах, пользуясь темнотой!

- Ну что ж, - с необычной кротостью ответил Рейстлин и повелел: -Ширак!

В хрустальном шарике на конце посоха мага зажглось бледное пламя.Мертвенный свет не столько разгонял, сколько подчеркивал грозную тьму.

- Вот вам свет, - прошептал маг и воткнул посох в мягкую землю.

И тут-то Танис понял, что эльфийское зрение ему изменило. Он большене видел теплых красноватых ореолов спутников: лишь смутные тени назалитой звездным светом поляне. Полуэльф промолчал, но умиротворенноесостояние, которым он наслаждался весь вечер, сменилось тревогой.

- Первая стража - моя, - мрачно проговорил Стурм. - С моей ранойлучше не спать... Я знал одного, который уснул, да так и не проснулся.

- Будем караулить по двое, - сказал Танис. - Я с тобой.