Сага о копье: Омнибус. Том II (ЛП)

— Не бойся, брат, — сказал он, соскочив с седла. Карамон взял из его рук поводья и привязал лошадей к коновязи перед гостиницей, затем вернулся к магу и встал рядом.

— Не бойся, — повторил Рейстлин. — С нами — настоящая жрица или ты забыл об этом?.. Она вылечит нас в два счета.

— В таком случае, где же она? — проворчал Карамон приглушенным басом, продолжая закрывать лицо.

Маг слегка повернул голову, вглядываясь в ряды молчаливых и темных домов, выстроившихся вдоль деревенской улицы.

— Думаю, вон там, — сказал он наконец и указал рукой.

Карамон поглядел в ту сторону и с трудом разглядел робкий огонек, мелькающий в окне самой дальней лачуги.

— Уж лучше бы мы оказались в лагере гоблинов, — ворчал Карамон, пробираясь по грязи вслед за братом. Его голос немного дрожал; это был страх, который он даже не пытался скрыть. Гигант способен был спокойно смотреть смерти в лицо и никогда особенно не боялся погибнуть в бою, с мечом в руке, однако перспектива загнуться от чего-то непонятного, что витало вокруг, невидимое и неслышимое, подействовала на Карамона угнетающе.

Рейстлин ничего не ответил, а лица его по-прежнему было не разглядеть под низко надвинутым черным капюшоном. Карамон не мог себе даже представить, о чем думает его брат-близнец.

Они как раз достигли перекрестка, когда Карамон вдруг случайно посмотрел влево.

— Боги мои! — Карамон резко остановился и схватил брата за руку. Отвечая на вопросительный взгляд Рейстлина, он указал на открытую могилу.

Никто из них не сказал больше ни слова. При их приближении из ямы с сердитым карканьем взлетели стервятники, и небо на мгновение сделалось из серого черным. Карамон заглянул в яму, зажал ладонью рот и поспешно отвернулся.

Рейстлин еще некоторое время смотрел на трупы, и его тонкие губы сжались, превратившись в едва различимую узкую полоску.

— Идем, брат, — позвал он и первым пошел к маленькой хижине, в окне которой они заметили огонек.

У хижины, однако, Карамон оказался раньше Рейстлина. Держа ладонь на рукояти меча, он осторожно заглянул в окно и, кивнув головой, со вздохом отступил назад. Рейстлин, верно истолковав подаваемые Карамоном знаки, приблизился к двери и осторожно ее толкнул.

На смятой постели лежал юноша. Глаза его были закрыты, а руки сложены на груди. На пепельно-сером лице застыло выражение спокойствия, хотя прикрытые веками глазные яблоки глубоко запали, скулы заострились, а губы посинели от холода, который насылает только смерть. Рядом с ним стояла на коленях жрица, одетая в платье, которое когда-то было белым. Голова ее покоилась на сложенных для молитвы руках, а черные волосы рассыпались по одеялу.

Карамон хотел что-то сказать, но Рейстлин остановил его движением руки, не желая, чтобы гигант нарушил мертвую тишину хижины.

Близнецы молча стояли в дверном проеме, прислушиваясь к падению тяжелых капель холодного дождя.

Крисания пребывала со своим богом. Сосредоточившись на молитвах, она не видела и не слышала ничего вокруг и, наверное, не обратила бы внимания на появление братьев, если бы поскрипывание Карамоновых доспехов не вернуло ее к действительности. Приподняв голову и откинув на плечи спутанные волосы, жрица без малейшего удивления посмотрела на близнецов.

Лицо Крисании было бледным от усталости и пережитого потрясения, однако она хорошо владела собой. Несмотря на то что она не просила Паладайна прислать к ней на подмогу Карамона и Рейстлина, она прекрасно знала, что бог читает молитвы сердца так же легко, как и произнесенные вслух. Именно поэтому она слегка склонила голову, чтобы поблагодарить Несущего Свет, вздохнула и повернулась к братьям.

Ее взгляд тут же встретился со взглядом Рейстлина. Крисания заговорила, и ей показалось, что звук ее голоса сливается с монотонной и равнодушной песней дождя.

— Мне ничего не удалось сделать… — сказала жрица.

Рейстлин остался совершенно спокоен; во всяком случае, он ничем не выдал своего волнения. Бросив взгляд в сторону кровати, он спросил:

— Этот не поверил тебе?

— О нет, он-то поверил!.. — Крисания тоже посмотрела на неподвижное тело.

— Просто он не позволил мне вылечить его. Он был… очень сердит…

Наклонившись, она накрыла мертвеца одеялом.

— Паладайн взял его к себе. Я yверен, что теперь он все понял.

— Он — да, — заметил Рейстлин. — А ты?

Крисания поникла головой, и лицо ее скрылось под густыми черными волосами.

Она молчала так долго, что Карамон, ничего не понимавший, негромко откашлялся и переступил с нош на ногу.

— Гм, Рейст… — начал он…

— Тише! — шепнул маг.

Крисания подняла голову. Карамона она даже не слышала. Серые глаза ее потемнели, став одного цвета с плащом мага.

— Я поняла, — сказал она твердо. — Впервые я все поняла, и теперь ясно вижу, что мне следует сделать. В Истаре я видела, как гибнет вера в богов.