Сага о копье: Омнибус. Том III

На нижних ступенях Усыпальницы лежали букеты цветов, начавшие увядать в этот теплый, безветренный день. Цветы здесь никогда не переводились, потому что их всегда приносили паломники. Сюда стекались эльфы, кендеры, гномы, люди и даже кентавры. И хотя все держались почтительно, редко кто предавался глубокой скорби. Это место, куда приходили не горевать или печалиться, а вспоминать и размышлять. Это место прославляло жизнь. Здесь собирались целые семьи — особенно семьи кендеров.

Сейчас перед Усыпальницей стояли два кендера. Они не были родственниками. Вообще-то они только что познакомились, но сразу подружились, как обычно и бывает у кендеров.

— Видишь эту ложку? — хвастливо спросил тот, что был поменьше. — Точно такая же была у Тассельхофа. Ею он отгонял призраков. Это магическая ложка.

— Очень хорошая ложка, и, наверное, дорогая, отвечала женщина. Она читала имена на камнях, одновременно стараясь уделить своему новому другу хотя бы толику внимания. — Жаль, у меня такой нет.

— Теперь есть! — воскликнул он и сунул ей ложку. — Считай это подарком на день рождения. Преждевременным или запоздалым. С днем рождения тебя, Блистер.

— Спасибо. — Блистер усмехнулась и, протянув руку в перчатке, чтобы взять ложку, поморщилась от боли: руки плохо действовали после одного несчастного случая, который произошел с ней в юности. Впрочем, она предпочитала о нем не вспоминать. Бросив ложку в один из многочисленных кошелечков, она продолжила читать имена.

— Кстати, а сколько тебе лет? — спросил коротышка, с преувеличенной тщательностью укладывая букет ромашек.

— Много.

— Больше, чем мне?

— Гораздо больше.

— Я так и думал. У тебя почти столько же седых волос, сколько светлых.

— Спасибо.

— Не за что.

Его собственная рыжая шевелюра представляла собой спутанный клубок, мало напоминавший узел на макушке. Блистер решила, что из-за этой копны волос кендера и прозвали Рафом Лохмачом. Зато ее волосы были уложены в аккуратный узел, волосок к волоску. Она всегда подолгу возилась со своей прической, прибегая к новомодным штучкам. Незачем попусту напрягать пальцы, если можно использовать изобретения гномов. Одета Блистер была тоже совершенно иначе, нежели ее новый знакомый. Коротышка вырядился в оранжевую рубаху, которая совершенно не гармонировала с ярко-зелеными штанами с синими заплатами на коленях. А еще на нем был темно-фиолетовый жилет с множеством светло-фиолетовых карманчиков, пришитых желтыми нитками. Блистер же надела бежевые рейтузы и розовую тунику, не доходившую нескольких дюймов до узловатых лодыжек. Обувь из коричневой кожи выгодно сочеталась с кошелечками, которые были чуть темнее копья, оставленного ею на ступенях Усыпальницы рядом с цветами Рафа.

— Бьюсь об заклад, у Таса было точно такое же копье, — произнес Раф, осмотрев с восхищением ее подношение.

— Нет. У него все-таки оно не было сломано.

Блистер кивком указала на трещину в рукояти.

— А зачем ты его оставляешь? Прости, что спрашиваю.

— Это моя любимая вещь, — печально ответила она. — А кроме того, те, кто там внутри, в оружии не нуждаются — ни в целом, ни в ломаном. Это просто дань уважения.

— Понятно. — Раф переключил свое внимание на высокого мужчину, стоявшего в нескольких ярдах от них, под ветвями орешника. — Интересно, а какую дань оставит этот парень? — принялся рассуждать он вслух. — Наверное, мешочек семян. Мне кажется, он похож на фермера.

Блистер на миг обернулась:

— Если он что и оставит, нас это не касается. Раф заулыбался.

— Я просто так, из любопытства, — сказал он.

— Давай не будем забывать о вежливост. Блистер потянула за собой коротышку кендера, отходя от Усыпальницы. Неподалеку рос большой вяз, в тени которого они уселись.

— Ты дуешься, — заметила Блистер.

— Я никогда не дуюсь, — возразил кендер, заметно оттопырив нижнюю губу.

Незнакомец бросил взгляд в их сторону, затем не спеша направился к Усыпальнице. Остановившись в нескольких футах от входа, он опустился на колени. С виду это был фермер или обычный рабочий. Его серая рубаха протерлась на локтях и была подвязана куском обычной веревки, черные кожаные бриджи также были не новые, каблуки башмаков стоптаны. Передернув плечами, он освободился от холщовой котомки, которая упала на землю за его спиной.

— Интересно, кто он такой? — прошептал Раф. — И что у него в котомке?

У незнакомца было загорелое, слегка обветренное лицо, длинные светлые волосы он аккуратно завязал на затылке черным кожаным ремешком. Это был широкоплечий человек — Блистер сразу разглядела, как под тонкой тканью его рубахи играют мускулы. Он вынул из подержанного вида ножен длинный меч и положил на землю перед собой. Потом незнакомец склонил голову и принялся что-то нашептывать.

— Как ты думаешь, он оставит здесь меч? Такой старый и, наверное, ценн…хм… острый. Нельзя такой оставлять, ребятишки могут пораниться.

— Ш-ш-ш!

— Если он задумал оставить меч, то я его заберу себе. Ради детей, конечно.

— Меч слишком велик для тебя, — с укором произнесла Блистер.

— Я его не понесу, а буду волочить по земле.