Сага о Скэйте

Старк надеялся найти еще лампу, но в тех, что ему попадались, не было масла. Их так давно не заправляли, что масло уже испарилось. А в той лампе, которую он нес, уровень масла неуклонно понижался. Старку хотелось сохранить свет как можно дольше.

Вскоре он оказался перед входом в узкий туннель. Оттуда шел поток холодного воздуха.

Старк вошел в туннель и через некоторое время увидел впереди свет. Дневной свет. Он проникал через отверстие в конце туннеля. Проснувшаяся в Старке надежда погнала его вперед к отверстию.

Должно быть, когда-то здесь был сторожевой пост для наблюдения за окрестностями. А может, Дети использовали это отверстие для того, чтобы после работы в музее глотнуть свежего воздуха и посмотреть на солнце. Теперь здесь было пусто и одиноко. Крошечный балкончик был образован небольшой впадиной на северной стороне Ведьминых Огней. Он располагался слишком высоко, а склон был слишком крут, чтобы можно было спуститься отсюда.

Перед Старком расстилался белый морозный край. От подножия Ведьминых Огней к северу простиралась голая равнина, кое-где перерезанная глубокими трещинами. Ветер свирепо свистел над равниной, взвивая снежную колючую пыль, которая сбивалась в какие-то фигуры, напоминавшие пляшущих в ожидании жертвы снежных демонов. А иногда это были не демоны, а снежные столбы, которые со страшной скоростью взвивались в небо и рассыпались в ничто.

Волнение охватило Старка, когда он вспомнил слова Харгота о волшебных туманах, скрывающих Цитадель. Он посмотрел на виднеющиеся вдали за равниной горы, которые показались ему выше и недоступнее, чем Ведьмины Огни. И он увидел на северо-востоке, справа от гор, клубы белого тумана.

Он стоял на своем высоком уступе, не имея возможности спуститься с него, смотрел и проклинал все на свете.

Затем, повернув голову, он увидел цепочку людей, бредущих сквозь белые безмолвные долины.

Гильмар… Возвращается в Цитадель!

Словно подхлестнутый, Старк побежал назад. Оставив свет за спиной, он отправился обратно в темные глубины коридоров. Теперь он искал лестницы, которые вели бы его вниз. Сейчас его первой задачей было найти путь к нижнему уровню. Ему совсем не нравилось находиться так высоко. Самое плохое во всем этом было то, что, двигаясь в полной темноте, он не мог запомнить путь и, следовательно, мог несколько раз проходить одним и тем же коридором, сам того не зная.

Голод и жажда становились все более настойчивыми. В конце концов он был вынужден на время прекратить свои поиски и немного поспать. Недолго, но полностью расслабившись. Затем он встал и пошел опять. Каждый его нерв, каждое чувство были напряжены до предела, чтобы не упустить ни малейшего звука, проблеска света, чего-то, что могло бы привести его к жизни.

Он шел спотыкаясь по бесконечным километрам коридоров, с грохотом пробивался через заваленные различными предметами комнаты, роняя все, на что натыкался в темноте, чуть не падая с крутых лестниц. И наконец его ухо уловило слабый звук.

Сначала он решил, что ему просто показалось или же это стучала кровь, текущая в его жилах. Затем звук исчез, и Старк больше его не слышал. Он только что спустился с лестницы и ощущал впереди себя коридор, которого он еще не видел. Звук мог идти только оттуда. Он начал пробираться по коридору, часто останавливаясь, чтобы прислушаться.

И звук раздался снова. Теперь уже сомнений не было: это была музыка. В катакомбах древностей, пыли и мрака кто-то исполнял музыку. Очень странная музыка, исполняемая на странном инструменте, вибрирующая с необычной гармонией. Это была самая прекрасная музыка, какую Старк когда-либо слышал.

Дважды музыка прекращалась, как будто музыкант сбивался или вспоминал мотив. Затем она начиналась снова. Наконец Старк в темноте увидел проблески света и бесшумно приблизился.

Перед ним была дверь. А за ней освещенная несколькими лампами маленькая комнатка. Один из Детей, старик с дряблой кожей и выступающими костями на лице, сидел, склонившись над странным инструментом с огромным количеством струн. За ним стоял стол, заваленный древними книгами и манускриптами. Здесь же стояло блюдо с едой и чашка какого-то напитка. Пальцы старика как бы ласкали музыкальный инструмент, словно это был ребенок.

Старк вошел.

Старик поднял на него глаза. Старк видел, как на лице старика медленно появилось выражение удивления.

— Человек извне пришел в Дом Матери? — спросил старик, — Это конец мира… — И с этими словами он аккуратно отложил инструмент в сторону.

— Пока нет, — сказал Старк, — Все, что мне надо, это убраться отсюда. Здесь есть северные ворота?

Он ждал, пока старик рассматривал его своими огромными, светящимися на изъеденном временем лице глазами. Наконец Старку это надоело, и он сделал угрожающее движение.

— Здесь есть северные ворота?

— Есть, но я не поведу тебя туда.

— Почему же?

— Потому что теперь я все вспомнил. Мне говорили — всем нам говорили, — что в Доме Матери находится враг, чужой, и нам всем нужно быть настороже. Мы обязаны поднять тревогу, если увидим его.