Сага о викинге

В мои вчерашние распоряжения Стенульф внес свои коррективы. Например, велел собрать всё железо, которое я распорядился оставить погибшим для погребального обряда, и сложить в сухом местечке под навесом. Еще он велел провести инвентаризацию ценностей и весьма огорчился, не обнаружив достаточного количества серебра. Поставил недостачу на вид вдове. Мол, нам было обещано полпуда (сорок марок) серебра за восстановление законности. И где оно?

На месте вдовы я бы послал его куда подальше с такой заявкой. Платить за то, что тебя скинули с престола, а брата твоего убили? Я, если вы помните, наоборот, посулил вдове вергельд…

Я сообщил об этом дедушке. Каменный Волк скривился, будто дерьма куснул (слово воина – дело святое), и спросил, говорил ли я о размере выкупа.

Нет, не говорил.

– Тогда так, – Стенульф малость воспрял: – Из своей доли заплатишь четверть марки. Довольно этого?

Вдова скорбно ответила: «Да». Хотя на роже ее было написано: «Была б моя сила…»

Сила была не ее. Круглая физиономия Гундё аж светилась от злобного торжества. Умыли соперницу. Никакого серебра вдова не получит. Просто моя доля уменьшится на пятьдесят граммов.

Медвежонок очнулся ближе к вечеру. Стенульф дотошно расспросил его о том, что с нами произошло. Свартхёвди помнил вчерашние события во всех подробностях. Дедушка остался доволен. И заявил, что подготовку Медвежонка можно считать законченной.

Теперь Свартхёвди – «дипломированный» берсерк. Однако нет предела совершенству, поэтому он, Каменный Волк, советует нам пожить с ним еще недельку – для закрепления некоторых рефлексов. Да и со мной у него еще не закончен разговор.

Я тут же поинтересовался, что за разговор имеется в виду, но железобетонный дедок оставил вопрос без комментариев.

Вечером совершили кремацию мертвых. Покушали и выпили. Я тоже выпил: опасаться теперь было некого. Активные оппоненты догорали за воротами. Пассивные молчали в тряпочку. К тому же нас снова было трое.

За обедом дедушка, как старший по званию, огласил приказ: пока не будет решен вопрос с опекуном для сыновей ярла, главнокомандующим по территории самоназначается он, Стенульф.

Ключи от сундуков и обязанности исполнительного директора усадьбы остаются за вдовой. Кровная мать наследников (Гундё), так же как и сами наследники, находится вне юрисдикции исполнительного директора и подчиняется непосредственно главнокомандующему.

Все прочие должны трудиться старательно и упорно, потому что работников стало меньше, а работы не убавилось. Кому не нравится такой расклад, пусть встанет и скажет.

Расклад не нравился многим, начиная с вдовы. Но, само собой, никто и не вякнул. Я даже заметил, что многие из «обслуживающего персонала» отнеслись к словам Стенульфа не без радости. Причина тоже была ясна. За прошлые сутки в довольно-таки большой усадьбе были перебиты почти все боеспособные мужчины. А разбойничков на свободной датской земле еще никто не отменял.

Глава двадцать шестая,

в которой герой получает предложение присоединиться к воинам Одина

Вот так закончилась эта история, хотелось бы сказать мне. Однако до финала было еще далеко. И до моего возвращения домой – тоже.

Пока я размышлял, стоит ли принимать всерьез намеки Стенульфа насчет незаконченного разговора, резко испортилась погода. Добрая зимушка-зима внезапно превратилась в злую тетку-вьюгу. Ветрище поднялся такой, что пришлось заделывать продухи и принайтовывать дверную завесу, как будто мы в шторм на корабле. Только сумасшедший мог бы отправиться в путь в такую пургу. Ветер выл и визжал снаружи, и все, кому в эту пору посчастливилось оказаться за каменными стенами, благодарили богов за такую удачу. Трэлям в хлеву было малехо посуровей, но все равно намного, намного уютнее, чем снаружи.

Выход по нужде превратился в настоящее испытание. Женщины и дети, никого не стесняясь, использовали ведра. Лично я решил вопрос так: брал здоровенный – Стенульфу впору – старый тулуп с длинным капюшоном-трубой, утаптывал снег и устраивался в нем – как в домике. Как ни странно, главной проблемой в этом случае был уже не мороз, а собаки. Четвероногим было любопытно: чем это я занимаюсь?

Однако опустим неаппетитные подробности.

Пока я маялся бездельем и решал физиологические проблемы, Стенульф и Свартхёвди занимались творчеством. Стенульф – активно, а Медвежонок – пассивно. Не подумайте дурного: мой друг служил «холстом», на котором творил Каменный Волк.

Не помню, упоминал ли я ранее, что дедушкины руки по самые плечи украшали разнообразые татуировки. Тут были и узоры, и руны, и стилизованные изображения скалящихся зверюг. Не скажу, что эти татушки могли бы украсить стену специализированного салона моего времени, но в целом выглядели они достаточно внушительно.

Теперь такие же или почти такие же накожные «росписи» должен был получить Медвежонок.

Кое-какие украшения на дубленой шкуре Свартхёвди уже имелись. В частности, вплетенная в синий орнамент красная руна Тора на правой руке и руна Валькирий – на левой.