Сага об эрлинге

Кольбейн сказал, что так и поступит. В начале весны он принялся ездить по всем дворам на Люсу-фьорде и Ранга-фьорде, и везде подбивал бондов поехать вместе с ним и расправиться с Эрлингом.

— Тогда, — говорил он. — И нам станет спокойней, и скрелинги не подумают о нас дурного.

Вот Кольбейн приезжает в Исабьёрг к Торду, сыну Йона, и рассказывает о своем деле. Торд говорит:

— Пожалуй, я поеду с тобой, хоть Эрлинг мне и племянник. Не желаю я сносить насмешки этого щенка потому только, что моя сестра Гудрид так неудачно вышла замуж. Но у меня есть одно условие.

Кольбейн просит Торда назвать его.

— Ходят слухи, — говорит Торд. — Будто ты, Кольбейн, однажды очень выгодно продал пару английских быков. Ты-то тогда разбогател, а я вот лишился наследства. По-моему, будет справедливо, если ты дашь мне пять марок серебра и быка за поддержку.

Кольбейн согласился, и тогда Тородд обещал присоединиться к его отряду, когда они соберутся напасть на Эрлинга. Бьёрн, сын Торда, был при этом разговоре.

Он сказал:

— Почему ты согласился пойти на это неблагородное дело, отец?

Ведь каждому ясно, что Эрлинг — законный наследник Сигхвата, и Бьёрнарстадир принадлежит ему по праву. Тородда же он убил по обычаю предков на честном поединке.

Торд сказал Бьёрну, что это не его ума дело. Бьёрн сказал:

— Если ты не передумаешь, я уйду к Эрлингу и буду сражаться на его стороне против тебя.

Тогда Торд ударил Бьёрна по лицу и сказал:

— Замолчи, щенок! Посмей только уйти к этому разбойнику, и я отрекусь от тебя, так что ты не получишь ни фартинга из моего наследства.

Бьёрн сказал:

— Смотри, как бы эта пощечина не обошлсь тебе дороже, чем мне твое проклятие.

Той же ночью Бьёрн убежал из Исабьёрга с тремя верными людьми. Он пришел к Эрлингу и рассказал ему, что замышляют против него бонды.

— Я хотел бы остаться с тобой, — сказал Бьёрн. — Меня теперь ничто не удерживает, ведь Торд отрекся от меня.

Эрлинг был очень доволен. Он сказал:

— Мне нечего бояться, раз лучшие люди Западного поселения переходят на мою сторону.

В тот же день в Бьёрнарстадир пришли Эндриди и Торфинн, сыновья Одда, сына Торкеля, с острова Херьольвсей. Оба юноши остались у Эрлинга, как и Бьёрн, и обещали во всем его поддерживать. Вечером Эрлинг позвал своих названых братьев, Атангана и Инапалука, и сказал им:

— Этой ночью мы должны рассчитаться с одним человеком. Зовут его Торд. Это совсем ничтожный человек, и я не стану вызывать его на поединок. Не заслужил он такой чести. Я думаю, нашим врагам придется не по нраву, если мы начнем наносить им урон прежде, чем они соберутся выступить против нас.

Инуиты и Эрлинг запрягли собак и выехали, как только стемнело. Лед во фьордах был еще крепок. Они ехали быстро и успели затемно добраться до Исабьёрга. Торд и его люди накануне выпили много браги и оставили дверь незапертой. Эрлинг вошел в дом, прокрался к скамье, на которой спал Торд, и проткнул его копьем. Торд застонал и сразу умер. Какой-то работник проснулся и спросил, кто здесь ходит.

Эрлинг сказал:

— Это я, Торд. Хочу выйти во двор, видно, слишком много я вчера выпил.

Эрлинг вернулся к своим братьям-инуитам, которые ждали его у дверей. Атанган спросил, почему Эрлинг не разбудил Торда и не дал ему взять оружие. Эрлинг сказал: — Он большой трус, этот Торд. Он поднял бы такой крик, что разбудил бы всех в доме, и тогда нам пришлось бы сражаться с ними со всеми. А ведь среди них, возможно, найдется немало таких, кто потом будет стоять на нашей стороне.

После этого Эрлинг, Атанган и Инапалук поехали обратно в Бьёрнарстадир. Через два или три дня к Эрлингу пришли восемь человек из Исабьёрга. Их привела Тордис, служанка Сигхвата. Все они остались в Бьёрнарстадире и поклялись верно служить Эрлингу. Всего у Эрлинга собралось к тому времени тридцать два человека, не считая женщин. Это были большей частью молодые люди, которые надеялись, что Эрлинг сумеет освободить страну от скрелингов. Вокруг дома насыпали высокий вал и приготовились к защите.

VII

Вскоре до Эрлинга дошли слухи, что Кольбейн уже собрал свое войско и хочет выступить в ближайшие дни. Говорили, что у Кольбейна более сотни воинов.

— Не боюсь я этих людишек, — сказал Эрлинг. — Они все так обленились и разжирели, что едва не падают на ходу. Каждый мой человек стоит десятка этих трусливых баранов.

Торбьёрг сказала:

— И все же я не советую тебе вступать с ними в открытый бой. Никогда не следует идти навстречу желаниям врагов. Я думаю, мы причиним им больший ущерб, если спрячемся в тайном жилище и будем совершать оттуда внезапные набеги.

— Верно ты говоришь, — сказал Эрлинг. — Так мы и сделаем.

Той же ночью Эрлинг и все его люди ушли из Бьёрнарстадира и поднялись на ледник, где у них был снежный дом. С собой они взяли только собак, лошадей и оружие.

Эрлинг сказал:

— Пусть бонды поживятся моим добром: недолго им радоваться этому богатству.

Они построили на леднике еще несколько иглу, так что все смогли свободно разместиться.