Сагарис. Путь к трону

— Сеть! — рявкнул легат своим громоподобным голосом, которым он мог перекрыть даже шум битвы. — Оставить в живых! — тут же последовал второй приказ, потому что обозлённые ранением товарищей легионеры уже приготовились поднять амазонку на копья.

Один из солдат, исполнявший обязанности ретиария[62], ловко набросил на Сагарис мелкоячеистую сеть, в которой девушка, незнакомая с этим видом гладиаторского арсенала, и запуталась. Возможно, будь у неё в руках меч, она могла бы вырваться из сети, но топор на длинной рукояти не позволял ей даже развернуться. Спустя считанные мгновение легионеры спеленали Сагарис, как малое дитя, и беспомощным кулём бросили к ногам легата.

— И это мой будущий вилик? — с сарказмом спросил Валерий. — Да она мне глотку ночью перережет!

— Не нужно поспешных выводов, — ответил легат, когда солдаты унесли раненых товарищей, а две рабыни быстро смыли кровь с пола. — Эмилий, ещё вина!

Контубернал убежал, а Плавтий Сильван продолжил:

— Если сумеешь укротить её дикий нрав, — а это вполне возможно, — то лучшего управителя найти нечего и желать. Она будет держать нерадивых рабов в ежовых рукавицах. Попробуй перечить этой дикой кошке...

— Умеешь ты убеждать... — Валерий лихорадочно прикидывал в голове выгоды от такого «подарка» своего родственника.

Он быстро сообразил, что такой вилик ему точно не нужен, но можно будет продать её за большие деньги какому-нибудь любителю экзотики из патрициев. Это будет гораздо выгодней, нежели отправить деву-воительницу в школу гладиаторов. В любом случае ланиста вряд ли сможет заплатить больше, нежели богатый, пресыщенный развлечениями разного рода аристократ. Дальнейшего разговора Сагарис не слышала. Её волоком потащили из атрия и бросили в эргастул, даже не сняв сеть. При этом обозлённые солдаты не без удовольствия немного попинали её своими калигами. Хорошо, что из-за тёплого климата Таврики солдатская обувь была облегчённой, иначе девушка могла бы получить серьёзную травму...

Спустя неделю одномачтовая корбита[63] — тяжело нагруженный торговый корабль-зерновоз римлян — подняла якорь и покинула Харакс. Матросы с удивлением разглядывали единственного пассажира своего судна — девушку, которую почему-то приковали к мачте железной цепью.

Это была Сагарис.

Часть II

РАБЫНЯ

Глава 1

ОСТИЯ

Накануне декабрьских ид[64] в латифундии Гая Рабирия Постума царило оживление. В начале декабря закончились практически все сельскохозяйственные работы, и для земледельцев наступило время недолгого отдыха и весёлых праздников. Пастухи принесли козлёнка в жертву Фавну — покровителю стад — и чествовали бога гуляньями и плясками. А вскоре намечались сатурналии[65], когда веселье и вовсе начинало перехлёстывать через край.

Согласно легенде в далёкие незапамятные времена Землёй правил Сатурн, и она считалась всеобщим достоянием. Не было на ней ни бедных, ни богатых, ни господ, ни рабов. Поэтому в память об этом счастливом «золотом веке» рабам на празднике сатурналий разрешалось свободно шутить с господами, пировать за их столами и выбирать своего шутовского императора. Только во время сатурналий сельские рабы могли немного отдохнуть, досыта поесть и выпить. Обычно в этот праздник Гай Рабирий выдавал им по конгию (кувшину) вина на человека и выставлял сытное угощение. А в будни раб получал несколько лепёшек или кусок хлеба, по секстарию[66] перекисшего (из отжимок винограда) вина в день, секстарий оливкового масла в месяц, негодные для продажи маслины и немного дешёвого рыбного маринада. Если раб болел, то его скудный паёк ещё более уменьшался.

Гай Рабирий Постум часто посещал своё имение, так как твёрдо придерживался старинных взглядов, по которым земледелие, если к нему относиться с постоянным вниманием, должно всегда приносить большие доходы. Его латифундия была хорошо устроена, и место для неё он выбрал весьма удачно.