Саксонские хроники. Книги 1-12

Именно тогда я планировал вместе со своим отрядом проникнуть в город и нанести врагу удар в подбрюшье, подобный тому, который покончил с Хеорстаном. Но как плоть сжимается вокруг меча, что иногда почти невозможно вырвать клинок из тела, так и люди Этельхельма окружат нас, ведь их намного больше. Отец Ода был убежден, что восточные англы переметнутся на нашу сторону, но я считал, что это произойдет только в том случае, если мы сначала убьём или пленим Этельхельма и его племянника, короля Этельвирда. Вот почему я шел сражаться — не просто чтобы вернуть Вздох змея, но и чтобы убить моих врагов.

— Враг вас ожидает! — напирала Бенедетта.

Я улыбнулся.

— Враг знает: я хочу, чтобы он знал. Вот почему вчера мы позволили людям Хеорстана уехать на юг, чтобы ввести врагов в заблуждение.

— И этого достаточно? — усомнилась она. — Ввести их в заблуждение? Так вы победите? — она насмехалась. Я ничего не ответил. — Ты лжешь мне, потому что болен! Твои ребра! Ты ранен. Ты считаешь, что можешь сражаться? Скажи, что у тебя на душе!

И все же я ничего не сказал, потому что в сердце таился соблазн нарушить клятву Этельстану. Зачем убивать его врагов, даже если они и мои враги? Если между Уэссексом и Мерсией начнется серьезная война, моя страна будет в большей безопасности. Всю жизнь я наблюдал, как Уэссекс крепнет, побеждает данов, подчиняет Мерсию и покоряет Восточную Англию, и всё это в погоне за мечтой короля Альфреда о единой стране для всех, говорящих на английском, языке саксов.

Но и Нортумбрия говорит на этом языке, Нортумбрия — моя земля, и Нортумбрией правит последний в Британии король-язычник. Хочу ли я наблюдать, как Нортумбрию поглотит большая страна, христианская страна? Не лучше ли позволить Этельстану и Этельвирду сражаться друг с другом, чтобы они сами себя ослабили? Все так, но я дал клятву и потерял меч. Иногда мы не знаем, почему совершаем те или иные поступки. Нас ведет судьба, внезапный порыв или просто глупость.

— Ты молчишь, не отвечаешь, — укоризненно сказала Бенедетта.

Я встал и подхватил меч, с которым пойду сражаться, остро ощутив потерю Вздоха Змея, который был мне так нужен. Я вложил клинок в ножны.

— Пора идти.

— Но ты... — начала она.

— Я дал клятву, — резко прервал ее я, — и потерял меч.

— А как же я? — спросила она, чуть не плача. — И Алайна?

Я нагнулся и посмотрел в ее красивое лицо.

— Я вернусь за тобой и детьми, — пообещал я. Когда все закончится, мы вместе поедем на север.

Я вспомнил об оставшейся в Беббанбурге Эдит и отбросил эту неудобную мысль. На мгновение я испытал желание коснуться щеки Бенедетты и заверить ее, что вернусь, но вместо этого отвернулся.

Потому что пришло время сражаться.

Или, скорее, пришло время снова ехать по дороге паломников, пересечь римский тракт, а далее до реки Лиган, то есть, пройти по холму, где меня унизил Вармунд. Я с трудом заставил себя взглянуть на склон, спускающийся к живой изгороди, и на рассохшиеся колеи на дороге, о которые я содрал кожу. Все раны сразу заныли.

Финан ехал справа от меня, его побитый шлем свисал с седла, а широкополая соломенная шляпа прикрывала глаза от восходящего солнца.

Витгар, с которым Финан, похоже, подружился, ехал за ним, они спорили о лошадях. Витгар утверждал, что мерин всегда опередит жеребца, на что Финан, конечно же, ответил, что ирландские лошади такие быстрые, такие смелые, что ни одна лошадь в мире их не обгонит, хотя и допускал, что Слейпнир на это способен. Витгар никогда не слышал о Слейпнире, поэтому Финану пришлось объяснять, что Слейпнир — это восьминогий конь Тора, и тогда Витгар ответил, что Слейпнира, должно быть, родила паучиха, после чего оба рассмеялись.

По правде говоря, я знал, что Финан всё это говорил, чтобы отвлечь меня. Он специально назвал Слейпнира конем Тора, хотя прекрасно знал, что это жеребец Одина, и явно хотел, чтобы я его поправил. Я промолчал.

Меревал выехал первым, но вместе со своими двумя сотнями воинов на большом тракте повернул на юг, и они уже давно скрылись из виду, когда мы пересекли его и продолжили двигаться на восток. Сто восемьдесят воинов, из них шестьдесят людей Бритвульфа, во главе с самим Бритвульфом и Витгаром, его самым опытным воином. Нас сопровождала дюжина слуг, чтобы потом отвести лошадей обратно в Верламикестер, и вьючные лошади, нагруженные бочками эля и мешками с овсяными лепешками. Мои воины, всего несколько человек, ехали позади меня на захваченных у западных саксов лошадях, остальные воины были мерсийцами, пожелавшими присоединиться к нам, вдохновившись проповедью отца Оды. Священник тоже ехал с нами, хотя мне и не нравилось его присутствие.

— Ты же священник, — сказал я ему, — а нам нужны воины.

— Тебе бы хорошо иметь на своей стороне живого Христа, — яростно ответил он. — И то будет мало.

— Нужно больше богов? — съязвил я.

— Тебе нужен восточный англ, — проигнорировал он мою насмешку. — Вы притворяетесь людьми Этельхельма, но ничего не знаете о его восточных владениях и арендаторах. А я знаю.