Сальватор

– Я хочу сказать, что мсье Сарранти невиновен. Что это вы совершили преступление, за которое он был приговорен к смерти. Что король и не думал награждать вас крестом. Что я никакой не командор Триптолем де Мелун, камердинер короля, а Жакаль, начальник тайной полиции! А теперь, дорогой мсье Жерар, давайте поговорим, как добрые старые друзья. И слушайте меня как можно внимательнее, потому что я сейчас скажу вам очень много важного!

Глава LII

В которой господин Жерар вновь обретает спокойствие взамен креста Почетного легиона

Господин Жерар испуганно вскрикнул. Его ввалившиеся щеки из желтых стали зелеными и обвисли. Он уронил голову на грудь и про себя подумал, что хорошо бы ему сейчас провалиться на сотню футов под землю.

– Итак, мы остановились на том, что мсье Сарранти невиновен и что во всех этих преступлениях виноваты только вы.

– Пощадите, мсье Жакаль! – воскликнул господин Жерар, задрожав всем телом и падая перед полицейским на колени.

Господин Жакаль некоторое время смотрел на него с тем наивысшим отвращением, которое обычно испытывают к подлецам полицейские, жандармы и палачи.

А затем, не протягивая ему руки, словно боясь запачкаться об этого человека, господин Жакаль сказал:

– Ну, хватит! Встаньте и ничего не бойтесь. Я пришел сюда лишь затем, чтобы вас спасти.

Господин Жерар испуганно поднял голову. На лице его было странное выражение одновременно надежды и страха.

– Спасти меня? – вскричал он.

– Да, спасти вас… Это вас удивляет, не так ли? – сказал господин Жакаль, пожимая плечами. – Чтобы кто-то стал спасать такого гнусного человека, как вы? Я сейчас успокою вас, мсье Жерар. Я спасаю вас только лишь для того, чтобы погубить честного человека. Ваша жизнь никому не нужна. Нам нужна смерть этого человека, а погубить его мы можем, лишь спасая вашу жизнь.

– А! – произнес господин Жерар. – Да-да, мне кажется, я начинаю вас понимать.

– В таком случае, – сказал господин Жакаль, – перестаньте стучать зубами, поскольку это мешает вам говорить, и расскажите мне все с мельчайшими подробностями.

– Зачем? – спросил господин Жерар.

– Я мог бы и не говорить вам, зачем мне это нужно, но вы в таком случае попытаетесь обмануть меня. Так вот, мне нужно знать это для того, чтобы уничтожить следы.

– Следы!.. Так, значит, остались следы? – спросил господин Жерар, вытаращив свои маленькие глазки.

– Полагаю, что остались!

– Но какие же?

– Какие-какие!.. Прежде всего, ваша племянница…

– Моя племянница! Так она жива?

– Да. Мадам Жерар, как мне кажется, не смогла ее прикончить.

– Племянница! И вы уверены, что она не умерла?

– Я только что виделся с ней. И должен вам признаться, дорогой мсье Жерар, что ваше имя, а особенно имя вашей жены, произвело на нее ужасное действие.

– В таком случае она все знает?

– Вполне возможно. Поскольку при упоминании только одного имени ее доброй тети Урсулы она начинает испускать крики отчаяния.

– Урсулы?.. – переспросил господин Жерар, вздрагивая, словно от удара электрического разряда.

– Видите, – продолжал господин Жакаль, – это имя и на вас производит определенное действие. А теперь посудите сами, как на это имя реагирует бедная девочка! Так вот, кроме того, что надо заставить замолчать этого ребенка, который может в любой момент заговорить, следует убрать все компрометирующие вас улики. Видите ли, мсье Жерар, я – врач, и довольно неплохой врач. Я привык находить нужное лекарство в том случае, когда знаю темперамент людей, с которыми мне приходится иметь дело. А посему расскажите-ка мне все, не упуская ни малейшей подробности. Самая незначительная с виду деталь, которую вы опустите, сможет разрушить весь наш план. Значит, вы должны рассказать все, как было, представив, что перед вами врач или священник.

Господин Жерар, как и все хитрые звери, обладал обостренным чувством самосохранения. Будучи прилежным читателем политических газет, он встретил в самых роялистских настроенных газетах статьи против господина Сарранти, которые были написаны по приказу. И с тех пор почувствовал, что его охраняет чья-то невидимая рука. Он был похож на древних вождей, бившихся под эгидой Минервы. А господин Жакаль только что подтвердил его предположения.

А посему он понял, что ему нечего было опасаться этого полицейского, который пришел к нему в качестве союзника, что ему не было никакого смысла упорствовать в молчании или что-то утаивать, что надо было рассказать полицейскому все. И он начал рассказывать обо всем подробно, как рассказывал аббату Доминику, начиная со смерти своего брата и кончая сценой, когда, узнав об аресте господина Сарранти, он потребовал свою исповедь у священника.

– Ага! Теперь мне все ясно! – воскликнул господин Жакаль. – Все совершенно ясно.

– Как! – сказал с испугом господин Жерар. – Вам все ясно? Так, значит, придя сюда, вы ничего не знали?

– Не очень многое, должен признаться. Но теперь картина ясна.