Сам о себе

Короче говоря, через некоторое время мы встретились с Всеволодом Эмильевичем и Зинаидой Николаевной Райх на «нейтральной» почве, в кафе на улице Горького, и довольно быстро договорились о моем возвращении в театр.

Глава XXIII

«Праздник св. Йоргена». Фамусов. Уроки роли. Вкратце о «Горе уму». Снова Маяковский. Работа над Присыпкиным. Маяковский помогает. Удачное завершение «Клопа». Чтение «Бани». Моя ошибка. «Баня» на радио. Маяковский как художественная совесть

Вернувшись в Театр имени Мейерхольда, я не оставлял и работы в кино. И те надежды, которые не осуществлялись, продолжали оставаться только надеждами и продолжали беспокоить меня. Но работа в театре не только забирала у меня все время, но и частично заполняла ту творческую неудовлетворенность, которую я ощущал от работы в кинематографии. К сожалению, я из-за недостатка времени, из-за занятости работой над ролями ослабил мою энергию и волю в том, чтобы добиться в кинематографии нужных условий для работы и роста. Почти каждая новая работа в кино заставляла меня задумываться о том, что это не то, чего бы я хотел для себя в искусстве кинематографа. Исключением был «Праздник св. Йоргена», последний немой фильм, в котором я снимался в 1929/30 году. Но и работа с Я. А. Протазановым в знакомом коллективе меня уже менее устраивала, чем прежде, так как все же не соответствовала моим помыслам. Профессионально Протазанов сделал картину очень хорошо, фильм имел успех, но я в глубине души был неудовлетворен. Опять отдельные хорошие куски, вроде хождения на костылях, или сцена ареста и переодевание монашкой в вагоне и... только. Сцена «исцеления» мне не нравилась. Правда, образ Франца, которого я играл, получился довольно цельным, но самый фильм меня не удовлетворял, несмотря на прекрасную режиссерскую работу Протазанова.

Мне кажется, что и эта моя роль в кино уступала по качеству моим ролям в театре. Уступала, несмотря на то что в театре за этот период времени у меня были некоторые сбои в работе.

Первой моей новой ролью в Театре Мейерхольда был Фамусов в «Горе от ума» Грибоедова.

Мейерхольд назвал свой спектакль «Горе уму», согласно первому варианту Грибоедова. По целому ряду причин мне не хотелось играть Фамусова. Мне уже и тогда казалось, что для этой роли нужна естественная фактура актера, которую невозможно искусственно создавать, что подобную роль трудно играть, основываясь на характерных приемах. Мне казалось, что я еще молод для Фамусова. Эта роль требует большого жизненного опыта, жизненных наблюдений. Такое же отношение у меня, кстати, было и к роли городничего в «Ревизоре».

Но, вернувшись к Мейерхольду, мне было трудно противостоять его убеждениям. «Поверьте мне, – сказал он, – что это будет одна из ваших лучших ролей. Поверьте!» Тут, увы, сами понимаете, трудно было устоять. Занятно было еще и то, что я считал эту роль... невыигрышной для актера. Несмотря на парадоксальность такого убеждения, до известной степени я был прав.

Роль Фамусова является одной из сложнейших в классическом репертуаре. Великий, гениальный актер и режиссер А. П. Ленский, по собственному признанию, только через пятнадцать лет начал овладевать этой ролью. К. С. Станиславский, которого я видел в этой роли, играл, я помню, интересно, но не оставил у меня большого впечатления. Больше у меня в памяти остался А. И. Южин в Малом театре, но и он главным образом впечатлял своей фактурой и вообще своей манерой игры, которая была не особенно разнообразной, но к этой роли подходила. Уже в наше время я видел в образе Фамусова М. М. Тарханова и В. Я. Станицына в МХАТ, В. В. Меркурьева (в Ленинградском академическом театре имени Пушкина). П. М. Садовского, М. М. Климова, К. А. Зубова, Н. М. Комиссарова в Малом театре. Мне кажется, что по разным причинам никто из них не создал классического образа Фамусова. По дошедшим рассказам, не вышла роль и у Степана Кузнецова. Почти бессознательно я чувствовал трудности этой роли, понимал, что как актер не смогу еще справиться с этими трудностями, требующими очень большой точности и проникновения при синтезе всех разнообразных и в то же время тонких, а иногда скрытых качеств этого образа.

В дальнейшем в своей творческой жизни я пришел к убеждению, что за редкими исключениями при оценке пьесы или роли нужно считаться прежде всего со своими первыми и непосредственными впечатлениями.

Замыслы Мейерхольда и вера в него, очарованность грибоедовскими стихами и самой пьесой заслонили от меня первое и непосредственное профессиональное отношение к роли.