Сама невинность

– В этом доме никто не любит шить, – пробормотала она, чувствуя, как заливается румянцем. – Особенно я.

Мик хрипло рассмеялся, и девушка подумала, что именно так мог смеяться пират – веселье, под которым скрывается порок. Он смотрел прямо на неё, и, казалось, его взгляд устремлялся сквозь её ладонь туда, где края её ночной сорочки разошлись. Устремлялся к обнаженной коже, которую она пыталась скрыть. Устремлялся к её сердцу.

Парализованная его взглядом, она стояла неподвижно, всё также прижимая руку к груди. Что было такого в этом мужчине, что заставляло её постоянно разрываться между двумя желаниями – подойти к нему ближе и бежать прочь от него? Те чувства, которые он пробуждал в ней, были похожи на эмоции человека, очарованного огнём. Ты приближаешься к нему – а затем обжигаешься.

Софи отвела глаза в сторону. Инспектор загораживал единственный выход из парфюмерной, и если она не хотела продираться сквозь заросли камелий и фиговых деревьев, которые отгораживали «комнату» от остальной части оранжереи, ей не оставалось иного пути, кроме как пройти мимо него. Девушка вскинула голову.

– Пожалуй, я пойду спать, – сказала она и обошла стол, надеясь, что он отойдёт в сторону.

Разумеется, он не стал этого делать. Более того, он раскинул руки в стороны, совершенно преградив ей таким образом дорогу. Ладонями он касался греческих ваз. И она даже не могла поднырнуть под его руками, ведь он опустил их достаточно низко!

Софи посмотрела на его руку: его длинные загорелые пальцы слегка согнулись, касаясь древнегреческой девушки, высеченной в белом камне вазы. Ей неожиданно стало жарко, языки пламени заплясали вдоль её спины и вниз по ногам. Она чувствовала себя так, будто через секунду растает на этом самом полу, выложенном венецианской мозаикой.

Девушка откашлялась.

– Не могли бы вы отойти в сторону? – спросила она, надеясь, что её голос звучит спокойно и беззаботно. – Я и правда хотела бы пойти спать.

– Я тоже, – ответил Мик с чувством, но так и остался стоять. Его ресницы опустились, он не отрываясь смотрел на её губы. – Что входит в ваши духи? Афродозиак?

И прежде чем она смогла придумать ответ, он шагнул вперёд, обнял её за талию и притянул к себе. Обхватив другой рукой её затылок, он намотал на кулак её длинные локоны и заставил Софи откинуть голову назад. Затем наклонился и поцеловал её.

Чарльз целовал её однажды. Это случилось в саду позади дома викария в Сток-он-Тренте, сразу после того, как она приняла его предложение. Он очень быстро и прилично прикоснулся своими губами к её – именно так джентльмен и должен целовать свою наречённую. Поцелуй же Мика не был ни быстрым, ни приличным. Он был примитивным, чувственным и очень страстным. Ртом и языком Мик без устали ласкал её губы, пока она, наконец, не разомкнула их.

И тотчас же его язык скользнул в сладкую глубину её рта, исследуя, пробуя на вкус. Софи ни разу в жизни не испытывала такого восторга – от которого трепетало всё её тело; не испытывала такой жажды – которую невозможно было утолить; не испытывала этого отчаянного стремления получить больше.

Его рука, как стальной обруч, обвивала её спину, прижимая девушку к Мику настолько тесно, что ей пришлось приподняться на мысочки. Тонкая ткань ночной сорочки не была преградой, и Софи в полной мере ощущала его мощное, сильное тело, ощущала прикосновение его твердой восставшей плоти. И она знала, ЧТО это значит.

Дело было не в любви, а только в желании. Но, несмотря на эти слова, которые она повторяла себе снова и снова, Софи обняла Мика за шею, держась за него, как за единственно надежную вещь в мире, когда всё вокруг, казалось, закружилось в неистовом хороводе. Она встретила ласку его языка своим, и поцелуй стал ещё глубже.

Застонав, Мик оторвался от губ Софи.

– Господь всемогущий, – прошептал он. – Что я делаю?

Девушка почувствовала, как он начал отодвигаться от неё, а она не хотела, чтобы он отодвигался. Она обняла его ещё крепче.

– Мик, – прерывисто дыша и беспокойно двигаясь, Софи прижималась к нему. Ею руководил инстинкт, горячечное безумие, которого она не понимала.

– Мы должны остановиться, – выдохнул он, но не оттолкнул её, а обнял ещё крепче и прижался лицом к её нежной шее. Девушка чувствовала его горячее и учащённое дыхание на своей коже. – Господи, женщина, что ты добавляешь в духи? – простонал он. – Шпанскую мушку?

– Жасмин, – Софи с трудом смогла ответить. Прикосновение его языка заставляло её дрожать. – Лимон.

– Я спрашиваю не об этом, – Мик покрыл поцелуями её шею, добрался до нежного ушка. – Нет, я имею в виду секретный ингредиент.

– Какой секретный ингредиент?

– Тот, который сводит меня с ума. Тот, который заставляет меня творить глупости, – он поймал губами мочку её уха и принялся нежно посасывать её, как карамельку. Дразня Софи, пробуя её на вкус, вызывая в ней дрожь.

– Мик.