Самая долгая ночь

Самолет быстро набирал скорость. Маус понял это потому, что вой двигателя сделался громче, а в открытый фонарь кабины врывался ветер. Не успел Маус подумать о том, куда Схаап мог бросить мешок с деньгами, как крылатая машина оторвалась от земли и устремилась в темное ночное небо.

Кто-то со стуком опустил стеклянный фонарь, и свист ветра прекратился. Из пилотской кабины донесся голос О'Брайена, но разобрать его слова Маусу не удалось.

Набрав высоту, самолет выровнялся. Маус посмотрел на Кагена. Тот наконец выпустил его руку и привалился к внутренней стенке фюзеляжа.

— Что? Что он сказал? — спросил Маус, пытаясь перекричать рокот двигателя.

— Он сказал, — крикнул в ответ Каген, — что дружки Спарка будут ждать твоего возвращения.

Сказав это, немец расхохотался.

— Что тут, на хрен, смешного? — крикнул Маус Кагену прямо в ухо, чтобы немец его услышал.

— Ты что, всерьез думаешь, что кто-то из нас вернется назад? — ответил тот и, откинув голову, снова разразился хохотом.

Часть 2

АМСТЕРДАМ

…укрой меня от врагов души моей, окружающих меня.

Псалтирь, 16:9

Глава 10

Понедельник, 19 апреля 1943 года.

— Смотри, Рашель! Родина! — крикнул Схаап и указал вниз. Маус прижался лицом к стеклянному фонарю. В ярком свете почти полной луны он без труда разглядел линию, отделявшую море от суши. Белые барашки прибоя, набегавшего на берег, простиралась далеко, куда хватало глаз.

Когда они пролетели над побережьем, им вдогонку ввысь взлетела нитка алых бусинок, однако самолет успел уйти в сторону, взяв левее. Нос крылатой машины устремился вниз.

— Трассирующие снаряды! — пояснил Схаап Маусу, повысив голос до крика. — Немцы открыли по нам огонь. Вот мазилы! — Он покачал головой. — Но твой ирландец вовремя сбросил высоту. У немцев нет времени для точной наводки.

Почему бы и нет, подумал Маус. Пусть себе стреляют, если им так нравится.

— Еще долго лететь? — крикнул он.

— Немного. Скоро прилетим. Точно не скажу, не уверен.

Маус тоже не был уверен. Вот потому Йооп и сидит, скорчившись, позади летчика и держит его на мушке «веблея». Остается только надеяться, Йооп сумеет узнать место посадки, — большое озеро, которое они сами выбрали, и сообщили о нем друзьям Йоопа в Амстердаме.

Из-за шума работающего двигателя разговаривать было практически невозможно, и Маус принялся молча наблюдать за тем, как самолет пошел на снижение. Вскоре они опустились так низко, что казалось, крыши домов находятся совсем близко, как будто видны из окна небоскреба на Манхэттене. Самолет тряхнуло, но он тут же выровнялся. Маус закрыл глаза. Самолеты он терпеть не мог.

— Эй, возьми это! — крикнул Каген. Маус открыл глаза, взял протянутый ему «стэн» и положил его на пол рядом с собой. Мешок с деньгами и «вельрод» лежали у него на коленях. Это было гораздо важнее, чем иметь под рукой автомат. Маус потрогал «вельрод», затем посмотрел на Кагена, Рашель и Схаапа. Склонившись друг к другу головами, те о чем-то негромко переговаривались рядом с ним. Один, два, три, четыре, подсчитал он и подумал о Кагене и его четырнадцати покойниках. Один, два, три, четыре, повторил он.

— Вон там! Вон там Вестейндерплассен! — крикнул Схаап. Но Йооп и без него уже увидел озеро, и «лайсендер» взял вправо. Маус выглянул через край стеклянного фонаря вниз, на землю Голландии. Лунный свет ярко отражался от водной глади длинного, узкого озера. Его так же легко было заметить, как днем табличку с названием улицы. Самолет сбросил скорость, снизился и пошел на круг.

Минута, вторая, третья. «Лайсендер» продолжать кружить над озером. Наконец О'Брайен заложил такой крутой вираж, что Маус испугался, что вывалится через край фонаря.

— Это они! — крикнул Йооп. Маус посмотрел, куда указывал голландец, и различил в темноте три огонька. Они помаргивали, но не гасли. Значит, сейчас самолет приземлится. Все так же держа «вельрод» и мешок с деньгами, Маус прополз мимо Рашели и Схаапа и, подобравшись сзади к Йоопу, похлопал его по плечу и указал на заднюю часть самолета.

Йооп, как всегда, послушный, поменялся с ним местами, и перебрался назад, где сел рядом с Кагеном.

Теперь Маус мог заглянуть ирландцу через плечо и посмотреть сквозь лобовое стекло. О'Брайен повел самолет дальше и вскоре оказался над тремя огоньками рядом со стеной леса, окружавшей поле. Двигатель зарокотал тише, и «лайсендер» пошел на снижение. В следующее мгновение самолет дернулся, подпрыгнул, затем снова коснулся колесами земли, на этот раз окончательно, и покатил по полю, где, описав небольшой полукруг, замер на месте.

Пропеллер еще продолжал крутиться, но пилот заглушил двигатель.

— Без сучка, без задоринки, как ты и просил, — произнес О'Брайен обычным голосом, поскольку кричать уже было незачем. — Мои деньги.