Самая последняя правда

– Документы покажите!

– Это пожалуйста, – улыбнулась я, доставая свое удостоверение частного детектива.

Михаил внимательно посмотрел его и вернул мне.

– Я просто хотел поговорить с отцом насчет наследства, – сказал он.

– Отлично, вот у нас и началось взаимное содействие, – обрадовалась я. – Только предлагаю все же не мерзнуть на улице, а отправиться в какое-нибудь кафе.

– Не пойду, – помотал головой Линдгардт-младший.

– Почему? – удивилась я.

– У меня денег мало, – стыдливо признался он.

– А домой как ты собираешься возвращаться?

– В смысле? У меня есть билет на самолет!

– На сегодня?

– Ну да… Я и так на эту поездку занял, чтобы номер в гостинице снять.

Я усмехнулась:

– Ладно, я тебя угощаю. Пойдем, а то ты себе уши отморозишь! – я дернула его за козырек кепки.

Михаил поднялся со скамейки, и мы направились в ближайшую кондитерскую, где наш разговор и продолжился.

– Отец никогда не думал обо мне, – прихлебывая свежесваренный кофе с булочкой, с обидой говорил Михаил. – Теперь еще и драгоценности отдал Ирме! А я что, рыжий, что ли?

– Вообще-то, почти, – заметила я, бросая взгляд на его золотистые кудри. – Ладно, извини. Продолжай. Откуда тебе известно, что он отдал ей эти драгоценности?

– Так он сам мне сказал!

– Значит, ты виделся с ним?

– Нет, он мне позвонил. Жаловался на здоровье, сказал, что плохо себя чувствует, часто вспоминает о своих детях и хочет оставить мне наследство. Я спросил про Ирму, а он ответил, что уже подарил ей шкатулку с прабабкиными драгоценностями. Потом он сказал, что перезвонит мне – и тишина! Меня такое зло взяло! Ей, значит, драгоценности, а мне фигу с маслом?

Михаил с досады сделал слишком большой глоток и чуть не поперхнулся.

– И что же дальше?

– Пошел я к сестрице: так, мол, и так, говорю, бог делиться велел. А она – в отказ. Тебе, мол, отец денег даст, он обещал. Я отцу звоню, звоню, а он не отвечает! Я и подумал, что они с сестрицей договорились меня кинуть!

– Что за бред? – удивилась я. – Зачем им это нужно? Если бы отец не хотел оставлять тебе наследство, он не стал бы звонить и что-то обещать.

– А куда же тогда подевалась Ирма? – задал мне Михаил вопрос, ответ на который я и сама искала уже несколько дней.

– Сам-то как думаешь? – тихо спросила я.

– У меня две версии, – признался Линдгардт. – Первая – она кинула вообще всех! Свалила с этими драгоценностями подальше от своей постылой работы и такого же постылого муженька!

– Почему постылого? – насторожилась я. – Ирма рассказывала, что ей надоел ее муж?

– Нет, она вообще мало что рассказывала, – признал старший брат.

– Ты общался с ней в Тарасове?

– Заходил к ним иногда.

– Зачем?

– У меня… сложный период в жизни образовался, – неохотно проговорил Михаил. – На работе платить стали меньше в связи с кризисом, потом и вовсе сократили. А у нее – стабильный заработок, к тому же муж… В общем, сестра не бедствовала, у нее всегда можно было денег перехватить.

– Прекрасно! – усмехнулась я. – Перехватывать деньги у сестры, да еще и младшей!

– Так я же ей долги возвращал! – вскинулся Линдгардт. – И потом, она добровольно мне деньги давала, никто ее не заставлял. Правда, муженек ее недовольство проявлял из-за того, что я к ним прихожу, но я его быстро на место поставил!

– Это каким же образом? – полюбопытствовала я.

Михаил допил кофе, вытер губы салфеткой и заговорил с насмешливыми интонациями в голосе:

– Пришел я как-то в выходной, Ирмы дома не оказалось, а он там с бабой!

– Это ты с чего такое взял?! – с расширившимися глазами спросила я. – Видел?!

Михаил посмотрел на меня снисходительно:

– Тут семи пядей во лбу не нужно, чтобы все правильно понять. Дверь он открывать не хотел слишком долго – это раз. А я видел, что машина его у подъезда стоит, значит, он дома. Крикнул ему из-за двери, мол, открой, я знаю, что ты дома, я, мол, на минутку. Виктор, наверное, побоялся, что я Ирме настучу, что он мне не открыл, и решил реабилитировать себя. Едва штаны, наверное, натянуть успел! Улыбается мне, хотя всегда терпеть меня не мог, заискивать даже передо мной пытался. А дверь в комнату Ирмы была закрыта. Да и видно было по нему, что он не один. Ирмы, говорит, нет, ее внезапно на работу вызвали, а я, мол, задремал. Ну, думаю, свисти, свисти!..

Вышел я, короче, на улицу и решил покараулить немного. Весной дело было, почему бы мне не постоять на свежем воздухе? Вскоре она и появилась. Видная, конечно, бабенка, хотя и не фонтан, честно говоря! – скривил он губы. – Меня даже обида взяла за сестрицу!

– С чего ты взял, что именно та женщина была у Виктора в гостях?

– Так она голову подняла, когда из подъезда выходила, и на их балкон посмотрела. Он, правда, не вышел – все-таки не совсем уж он дурак, наверное. А потом я его к стенке прижал!

– И что? Он признался в интимной связи?

– Нет, он ничего признавать не стал, сказал, что мне все это померещилось, но с тех пор больше не вякал на тему, чтобы я не приходил, потому что я ему прямо намекнул – Ирма вполне может узнать о его проделках. Больше он в наши дела с сестрой не встревал.