Самая страшная книга 2023

До дома на Морской добирались пешком – служебный уазик почти всегда простаивал без дела. Как говорил Федотов – если в России и есть проблемы с дорогами, то в Старо-Рыбацком таких проблем нет, потому как и дорог тоже нет. И не было, пожалуй, никогда. Даже в проектах.

Впрочем, и ездить тут почти некуда – весь поселок можно обойти за час максимум. Может, больше, если по пути придется отбиваться от злобной стаи бродячих собак. Хотя в таком случае можно и вовсе никуда не дойти.

Буров ежился от ветра, постоянно поправлял шарф. Не сказать что холодно, но ветра с моря пробирали, да старлей еще и приболел на днях – его знобило, и непонятно, то ли это от стужи, то ли температура лезет. Федотов легко шагал рядом, только искоса порой поглядывал на начальника.

Дверь подъезда не запиралась уже лет двадцать. О домофонах или хотя бы кодовых замках тут никто и не слышал – зачем они нужны, если в поселке все друг друга как облупленных знают, да и брать в домах нечего. Дверь тонко заскрипела, когда Буров толкнул ее, и с таким же писком запахнулась за спинами участкового и его помощника.

Света от тусклой лампочки без плафона хватало только для того, чтобы разглядеть в полумраке бетонные ступени и не споткнуться. Пахло сыростью и пылью. Участковых уже ждали – дверь одной из квартир на втором этаже распахнута, на ее пороге стояла бабулька: бесцветные глаза горели предвкушением развлечения. Наверное, лучшего за последние несколько лет ее жизни.

– А я уж слышу, что идете, Матвей Иваныч, жду вот. Чаю хотите?

Буров только отмахнулся.

– Ну какой чай, Тамара Васильна, дела. Кто тут у вас дебоширил?

– Да этот вот, – бабка ткнула сухим пальцем в потолок. – Верхний. Орал все утро, чертяка поганый.

– Разберемся, – буркнул Буров и потопал дальше с видом давно замученного работой человека. Не сказать что работа на самом деле его тяготила, старлей относился к ней равнодушно – приятного мало, но в общей атмосфере Старо-Рыбацкого, в тягучей хмари северного захолустья, это не воспринималось как-то особенно близко к сердцу, лично. Работа и работа. Как у всех.

Но почему-то ему нравилось вести себя вот так – немного пафосно, что ли, изображать матерого полицейского, который в своей жизни навидался такого, что о-го-го… Не понять обывателям. И это действовало – местные видели в нем героя очередного ментовского сериала на ТВ и больше уважали. Буров и сам не сразу заметил, как из-за этого стал еще сильнее походить на киношный образ, нахватался вот этих шаблонных фразочек, вроде «разберемся». В чем тут разбираться?

На третьем этаже кроме дебошира никто не жил. Дома в поселке пустовали наполовину, нередко и целые этажи забрасывали. Здесь, насколько помнил старлей, обитал Ванька Петрухин, тот, что с Рыбзавода. Хотя можно и не уточнять – тут все с Рыбзавода.

Свет на площадке не горел – лампочку просто выкрутили. Буров прошагал к старой рассохшейся двери, бухнул по ней пару раз кулаком. Тишина. Ну точно, отсыпается, зараза.

– Ванька, открывай, поговорить надо! – зычно крикнул Буров и посильнее пнул дверь.

Никто не ответил.

– Вот су…

– Матвей Иваныч, тут лужа какая-то, – перебил старлея Федотов.

Помощник стоял позади и разглядывал пол. Немного порывшись в кармане, Федотов достал телефон, ткнул на кнопку фонарика. Площадку залил холодный свет.

– Мать твою! – только и вырвалось у Бурова.

Старлей стоял точнехонько посередине темно-алой лужицы, вытекающей из-за двери Петрухина. Слабый металлический запах ударил в ноздри – и как сразу не заметил?

– Матвей Иваныч, случилось что? – это подала голос бабка со второго этажа. Она потихоньку поднималась по лестнице, ее седая макушка уже появилась чуть выше перил последнего пролета.

– Тамара Васильна, не надо сюда, – отозвался Буров. – Сань, проводи ее обратно. Сань!

Федотов застыл, но через секунду неуверенно кивнул и развернулся к лестнице. А старлей тем временем соображал, что делать дальше.

Двери тут толстые, тяжелые. Но старые. И замки все старые. Попробовать выбить? Открывается внутрь вроде. Ну…

Буров собрался и мощно приложился плечом к двери. Что-то хрустнуло, поддалось. Есть контакт! Еще толчок, второй (плечо заныло, но не беда) – ветхий косяк разлетелся в щепки, старлей по инерции чуть не влетел в квартиру.

– Саня, сюда, быстро!

Пока Буров доставал из сумки фонарик, Федотов уже добрался до порога и дышал в затылок. Светить телефоном в квартиру он не решался.

Старлей щелкнул фонариком. Кругляш света появился на полу коридора – Бурова замутило, а Федотов хрипло выругался.

От порога в комнату по давно выцветшим доскам пола тянулась бордовая полоса, исчезавшая за углом. Буров нервно сглотнул. К металлическому запаху добавились перегар, табачный дух и еще что-то неприятное, но пока неосознанное. Здорово повеяло холодом.

– Сань, за мной. Вперед не лезь, – собственный голос показался ему сиплым и тихим.

Федотов и так не собирался куда-то идти, он столбом застыл за спиной старлея. Буров ткнул его локтем в бок – не спи!

Табельный ПМ сам собой лег в руку – ощущение, которое Буров уже подзабыл. Да лучше бы и не вспоминал.