Самая темная чаща

Эльфийская мама Джека. Ее глаза были точно такие, как в истории.

– Рыжие волосы, – проговорила она, поворачивая голову Хэйзел из стороны в сторону и внимательно ее рассматривая. Затем эльфийка вытянула один локон и резко его дернула. – Обычно рыжие волосы означают, что их обладательница – ведьма. Ты ведьма, дитя?

– Нет, мэм, – ответила Хэйзел, по крайней мере, вспомнив о том, как важно быть вежливой.

– Что же привело тебя сюда? Или мне надлежит спросить – кто?

– Васма, – выпалила Хэйзел, надеясь, что это имя хоть что-нибудь означает.

– Ты, должно быть, шутишь? – нахмурилась эльфийка.

– Значит, вы знаете, кто это! – воскликнула Хэйзел, едва дыша от волнения. – Пожалуйста, расскажите мне!

– Как могло приключиться, что ты не припоминаешь? – неодобрительный взгляд эльфийки как будто предупреждал Хэйзел – «молчи». Потом она повернулась, указывая длинным пальцем на Джека. – Полагаю, тебя привел этот юноша. Он, и никто другой. Он совершил большую ошибку, поступив так. Чего бы ты ни искала, здесь тебе не место.

Хэйзел не знала, как ответить, не упоминая Фэйрфолд – ведь Джек предостерег ее от этого, – и вернуть разговор обратно к Васме.

– Джек? Конечно, он привел меня, но…

Эльфийка закружила возле них, и Джек шагнул ближе к Хэйзел, явно собираясь загородить ее, если женщина снова попытается в нее вцепиться. Его мать возвысила голос:

– Джек? Я правильно расслышала? И какой же ты Джек? Джек-простак? Джек-мастак? Или как?

– Я не заморачиваюсь разной модной ерундой – просто откликаюсь на Джека, – ответил он, и Хэйзел хихикнула – коротким, лающим смешком, о котором тут же пожалела. Просто было так странно, что парень ответил разгневанной матери в своей обычной насмешливой манере.

– Какое мне дело, если ему хочется попусту тратить время в Фэйрфолде? Если ему хочется делать вид, будто он человеческое дитя, что мне до этого? Он может есть человеческую пищу, спать в человеческой кровати, целовать смертную девушку, но сам никогда не станет человеком: это всегда будет притворство.

Эльфийка говорила, обращаясь к Хэйзел, но слова, конечно, были адресованы Джеку. Сколько раз они уже об этом говорили?

Парень усмехнулся:

– Всякий растет там, где его посадили.

Это была человеческая поговорка, если Хэйзел правильно припомнила, но здесь и сейчас она прозвучала очень странно.

Взгляд его мамы по-прежнему буравил Хэйзел.

– Так ты пришла сбросить его с белого коня, как в балладе? Спасти от нас? – спросила женщина, и длинные пальцы махнули на переплетение корней под куполом. – Или это он пришел спасти тебя?

– Стоп, – перебил маму Джек, вытянув руку перед Хэйзел. – Хватит, окей? Прекрати так с ней говорить. Хватит уже.

– Просто помни: кровь к крови, – ответила эльфийка.

Высокий рыцарь в сверкающих серебряных доспехах – с золотыми наплечными пластинами, похожими на кричащие лица, – с легким поклоном подошел к ним и перевел взгляд на Хэйзел.

– Ольховый король желает поприветствовать тебя.

Эльфийская мама Джека кивнула, бросив взгляд на сына.

– Он чтит тебя, – сказала она Хэйзел, только вот тон противоречил словам.

Конечно, Хэйзел слышала истории об Ольховом короле. Каждое солнцестояние горожане оставляли ему особые подношения. В плохую погоду говорили, будто он гневается; а если одно время года все не сменялось другим, – спит. Но Хэйзел никогда не думала о нем, как о ком-то настоящем. Его власть казалась безграничной, но он был слишком далек, чтобы воспринимать его иначе, чем легенду.

– Проводите меня, – попросила Хэйзел рыцаря.

Джек хотел было пойти с ней, но мать вцепилась в его руку тонкими пальцами. Хотя эльфийка и пыталась это скрыть, голос ее сквозил неподдельным страхом:

– Нет. Ты останешься со мной.

Он повернулся к ней с высоко поднятой головой: даже человеческая одежда не могла скрыть его происхождение.

– Маркан не из тех, кто славится честным отношением к людям, – он перевел взгляд на рыцаря. – Ведь так?

– Никто не просил твоего присутствия, подменыш, – ухмыльнулся рыцарь. – К тому же Хэйзел не против пойти со мной. Мы уже скрещивали мечи раньше.

Хэйзел не совсем поняла, что рыцарь имел в виду. Может, он как-то связан с чудовищами, с которыми она сражалась, когда была ребенком? Как бы то ни было, Джек явно собирался возражать. Его рука скользнула в задний карман джинсов, словно за оружием.

– Все нормально, – сказала Хэйзел. – Джек, все хорошо.

Эльфийка наклонилась к сыну, чтобы запечатлеть поцелуй на его челе. Хэйзел никогда не думала, что та тоскует о своем потерянном ребенке; никогда не думала, что у истории о том, как Джек начал жить с Гордонами, была и другая сторона. Но теперь она не могла не задуматься.

– Смертные разочаруют тебя, – чуть слышным шепотом сказала мать сыну.

Глаза Джека метали яростные молнии, но он все же отступил и позволил Маркану повести Хэйзел по земляному полу подхолмья.