Самая темная ночь

– Да-да. Мы похудели, конечно, но сейчас уже в добром здравии. Я бы назвал это чудом, если бы еще верил в такие вещи. – Горький смысл последних слов Нико смягчил непринужденной улыбкой.

Отец Бернарди покивал и открыл было рот, чтобы что-то сказать, но слова как будто застряли у него в горле. Впервые Нина видела его таким нерешительным.

– Что-то случилось? – спросила она. – Вы собирались нам что-то рассказать?

– Мне бы не хотелось портить такой радостный день и будить дурные воспоминания, но думаю, вы должны знать, что Цвергер мертв. Его солдаты дезертировали, это было перед самым окончанием войны, и он решил в одиночку добраться до Австрии. Но в горах его поймали партизаны и привезли сюда, в Меццо-Чель. В лесу они его избили до полусмерти и собирались повесить на ближайшем дереве, но кто-то вспомнил, что Цвергер чуть не убил Нико на пьяцце. Тогда они притащили его сюда, поставили на пьяцце у стены и расстреляли.

– Вы видели, как это было? – спросила Нина; она слушала, сурово сжав челюсти, и тем не менее была до глубины души потрясена случившимся.

– Я не успел вмешаться, но все же подошел к нему, когда он лежал там, умирая, и предложил принять его исповедь. Хотел дать ему последний шанс на раскаяние. Но он отказался. Отвернулся от меня и через несколько минут умер. Увы, я не нашел в себе ни капли сострадания к Цвергеру. Я не жалею о том, что он умер вот так. С моей стороны это грешно, и я много молился о вразумлении. Но мое сердце слишком упрямо.

Нико медленно кивнул, не сводя взгляда с лица Нины, как будто хотел набраться уверенности в том, что собирался сказать:

– Я не могу вас за это осуждать, падре. Если и есть на свете человек, заслуживающий такой смерти, это Карл Цвергер. Хорошо, что мир от него избавился.

Лючия спала у Нико на руках, но теперь проснулась. Длинные ресницы вспорхнули над розовыми щечками, и Нина наконец-то набралась храбрости, чтобы взять у него дочку и прижать к своей груди. Она была дома. Она выжила.

– Раз уж вы здесь, отец Бернарди, мы с Ниной хотим попросить вашего благословения. Синагоги еще закрыты, поэтому мы пока ограничимся гражданским бракосочетанием.

Они с Нико успели обсудить это ночью на станции, но Нина не ожидала, что он так быстро объявит об их решении.

– Почту за честь, – кивнул священник. – Когда вы собираетесь расписаться?

– Как можно скорее. А потом устроим пир. Настоящий праздник для всех!

– Гости будут шокированы, если узнают об истинном поводе, – с улыбкой заметила Роза.

– Я думаю, мы сумеем сохранить истинный повод в тайне, – сказал отец Бернарди. – Давайте объявим всем, что это праздник в честь вашего возвращения домой. Собственно, это будет чистая правда.

В один прекрасный день они с Нико сыграют настоящую свадьбу в Испанской синагоге в Венеции, где сочетались браком ее родители, дедушки и бабушки. А в другой прекрасный день, когда ее дети подрастут и уже будут все понимать, она усадит их рядом с собой, крепко обнимет и расскажет свою историю.

Расскажет о той семье, которую потеряла, и о той, которую обрела. Расскажет об их с Нико любви – о любви, что расцвела так неожиданно и волшебно в долгие часы под звездным небом в самую темную ночь.