Самая трудная победа

Да, парень не собирается его добивать. "А я бы не пощадил поверженного противника… Его друга я не пощадил. Но это была вендетта за недопустимую ошибку… Твой убитый друг заслужил свою участь и был недостоин пощады… Только я об этом трепаться не собираюсь. Тем более с тобой… Главное, что я знаю: я поступил правильно… Иначе было нельзя"…

Его тело отказывалось повиноваться его воле. Странно, вроде не так уж сильно он расшибся, а боль сковывает движения. Или это что-то другое? Он ведь не расслаблялся, не отдыхал с тех самых пор, как завязалась эта история с друзьями чернявого парня… И устал. "Неужели все было зря? Где же я ошибся? Зато теперь я знаю цену обожанию публики… Стоило ли расшибаться в лепешку ради этих ублюдков, которым все равно, кого обожать? Теперь у них новый кумир. И он мог бы убить меня, как от него требуют. Но он этого не делает. Почему? Не понимаю…"

Он снова повалился навзничь и, прежде, чем закрыть глаза, вопросительно посмотрел на индейца: "Почему ты так решил?"

*

Хенсли Ли увидел искреннее недоумение и растерянность в глазах побежденного противника, которому решил в последний момент сохранить жизнь. Да, он шел на ринг, чтобы убить Адлера – признанного чемпиона Невады по боям без правил и владельца помпезного ночного клуба, где на подземной арене каждый вечер сражались на утеху пресыщенной богатой публике бойцы. Однажды на этой арене погиб друг Хенсли, Дейвис Макмерфи. А потом мордовороты Адлера преследовали Хенсли и еще одного его друга Джима Макджи и его 11-летнего сына Уолтера по всему штату. Сгорела бабушкина ферма в пустыне. Погиб, защищая родных, дядя Рик. А самого Хенсли притащили в клуб, чтобы заставить драться с Адлером и погибнуть. Все к тому шло, силы были неравны, Адлер намного превосходил его по весовой категории и мышечной массе, двигался с невероятной быстротой и в бою не знал пощады. Только чудом Хенсли остался жив и смог пробить оборону белокурого атлета, когда тот уже собирался сломать ему шею.

Так же погиб и Дейвис, который после ухода из большого спорта, оказывается, подрабатывал на арене бойцовского клуба – бедолага Дейв, такой жизнерадостный, беспечный весельчак, уверенный в том, что с ним ничего не случится… Пока не бросил вызов Адлеру. По правилам клуба "Рим" гладиатор, выигравший за вечер три поединка, имел право бросить вызов владельцу клуба и в случае победы стать новым хозяином "Рима"… Дейвис проиграл. Позднее его тело выловили из озера вместе с разбитой машиной. Вердикт полиции гласил, что это был несчастный случай, что Дейвис сел за руль нетрезвым и не справился с управлением…

Но по воле случая в тот вечер Дейвис привел с собой в клуб Уолтера. Уходя на свидание, Джим попросил друга присмотреть за мальчиком, не зная, что именно в тот вечер у Дейвиса – решающий поединок. Уолтер сидел за кулисами и все видел… И прибежал домой с криком ужаса, едва увернувшись от клубной охраны, погнавшейся за нежелательным свидетелем.

Хенсли и Джим вломились в закрытый кабинет ресторана "Рима", раскидав охранников, и потребовали объяснений у хозяина клуба. Адлер ужинал в обществе какой-то расфуфыренной девицы и был недоволен, когда ему помешали… Началась драка. И Хенсли так толкнул здоровяка, что тот ударился лицом о зеркало, разбил его и поранил лицо… Это привело атлета в неистовство, и Джиму и Хенсли пришлось бежать из города… А позже, перед боем, Адлер негромко сказал Хенсли: "Ты поплатишься за этот шрам!"…

Глядя на разбитое лицо противника и слушая вопли зрителей, Хенсли с удивлением чувствовал, что не хочет убивать этого парня. Добить упавшего он не может. И не собирается он идти на поводу у этих орущих уродов, потерявших человеческий облик.

Что там говорит ему администратор, этот слащаво улыбающийся расфранченный толстяк с гвоздикой в петлице?.. Поздравления? Он теперь новый владелец клуба? Нужно поприветствовать гостей? Ну, что же… Он им скажет.

Приволакивая ногу и превозмогая боль в грудной клетке, Хенсли подошел к нему и взял микрофон. Посмотрел на зал, который еще недавно пылко приветствовал Адлера, а теперь вопил "Убей его!". В самом деле, Рим… Арена, где в блистательной Римской империи происходили кровавые бои, и публика так же вопила от восторга при виде крови и смерти…

– "Рим" закрывается, – произнес он в наступившей тишине. Еле сдержался от желания плюнуть в сторону зала. Оттолкнул администратора, что-то растерянно бормочущего, и направился к выходу, где уже ждали Джим и их корейский друг Хёджин.

– Вы еще вернетесь, – семеня рядом, бубнил администратор, – это же такие доходы… Двести миллионов в год! Вы не можете…

Джим развернулся. Влепил толстяку оплеуху, отбросив его на середину арены.

– Еще как можем, – сказал он.

– Вызови лучше врача к своему боссу, подонок, – добавил Хенсли. И они удалились, оставив сидящего на арене оглушенного, с разбитой губой Веллингтона в полной растерянности. Что делать? То ли догонять этих парней, то ли бежать к Адлеру, то ли тут же и повеситься на своем галстуке… Третье казалось ему наиболее вероятным. Вляпался он по уши. Шоу окончено.