Самайнтаун

– Ах, ты все об этом. – Мэр вдруг махнул рукой, как если бы они сидели за общим столом и Джек предложил ему положить еще одну ложку крабового салата. – Забудь, что я сказал тогда в машине. Я был не в духе, сам понимаешь, мало какой мэр обрадуется, когда такая чертовщина творится всего за год до переизбрания. Тебе не нужно беспокоиться, Ральф со всем разберется, а ты… Лучше продолжай заботиться о простых жителях, особенно о бабушках. В городе нынче часто пробки выбивает.

Ральф, обсасывающий свою зубочистку, хохотнул так весело, что случайно перекусил ее, зажатую между зубов, пополам. Елейная улыбка мэра, какой он часто одаривал горожан с трибуны после вдохновленной речи, но никогда – Джека, застала того врасплох. Пренебрежение, поданное под изысканной лестью, было достаточно легко раскусить, но вот опасливость и тайну, что пряталась в начинке, как жидкий центр у фондана…

«Он настолько в меня не верит? – подумал Джек сначала, но затем подумал еще раз: – Или просто не хочет, чтобы я мешался? С чего бы это? Боится, что я затребую отмену праздников и его репутация с бюджетом подорвутся?» А Джек ведь и впрямь хотел затребовать, вот только знал мэра как облупленного – как весь их род, что унаследовал упрямство Розы, но утратил ее же здравомыслие, – потому понимал, что это бесполезно. «Одно убийство – еще не серия», скажет он и будет прав. Даже если Джек и есть весь Самайнтаун. Даже если это означает, что им всем должно быть неспокойно, когда неспокойно ему.

Звон бьющейся посуды, донесшийся из-за дверей гостиной, на которые мэр косился каждые три секунды, заставил вздрогнуть всех троих. Даже Джека, привыкшего к вечным визгам и кавардаку дома.

– Пресвятая Осень! Моя непутевая прислуга сейчас оставит город без средств к существованию, – прошипел мэр, растирая еще одну морщину, пролегшую теперь на сморщенном носу. – Парни, давайте и вправду перенесем наше «совещание» на другой день. У меня в гостиной сейчас сидит очень важный человек! Уж точно поважнее какого‐то мертвого пекаря без половины туловища…

– Без туловища вообще, – уточнил Джек. – Целиком.

– И конечностей, – кивнул Ральф.

Мэр резко вздохнул.

– Я имею в виду, что человек, ждущий меня в гостиной, пожертвовал в наши городские фонды – и в тот, что обеспечивает твое существование, Джек, между прочим, тоже, – такую кругленькую сумму, что по сравнению с ней даже твоя тыква выглядит квадратной. Я должен был приехать домой еще к пяти, так что он уже ждет меня дольше, чем моя жена ждала предложения руки и сердца. А учитывая звук, который вы сейчас слышали, ситуация рискует выйти из-под контроля. Так что, прошу, вы оба… Занимайтесь тем же, чем и всегда. А будут новости – звоните.

Когда сиделка Доротеи, вынужденная теперь заменять и дворецкого, выскочила из спальни и повела их с Ральфом к выходу из дома, Джек напоследок обернулся. Не дожидаясь, когда его непрошеные гости уйдут, мэр тут же двинулся к гостю другому, долгожданному. В приоткрытые двери кабинета, которые тот распахнул, Джек успел увидеть бархатное кресло с капитоне, чайный стол, заставленный заварочными чайниками, и длинные скрещенные ноги, вытянутые под ним. Мужская рука, облаченная в темно-серую перчатку из велюра, лежала на подлокотнике кресла, а из-за его спинки выглядывало плечо с декоративным эполетом. Длинные серебряные цепочки покачивались, скользя по черной строгой ткани, пока гость вытирался ажурной салфеткой от чая, который пролила на него хлопочущая вокруг девчушка в белом переднике. Джек услышал лишь ее сбивчивые извинения, заглушаемые звоном собираемых с ковра осколков, прежде чем мэр окончательно скрылся за дверьми.

Спустя несколько мгновений за Джеком закрылись и двери самого дома. Ветер взметнул желтые листья из-под ног спускающегося по ступенькам Ральфа, будто пытался спасти их от его тяжелой, под стать медведю, поступи. Он переваливался с ноги на ногу, оттягивая карманы мембранной куртки, в которую спрятал сжатые кулаки после того, как раскрошил на землю остатки зубочистки.

– Так и не сварил мне кофе, толстосум! И чего подвозил его тогда? – проворчал Ральф, плюясь прямо мэру на крыльцо. – Еще и с тобой на пару выставил, как лузера какого‐то.

Хорошие манеры и раньше были ему несвойственны, но Джеку казалось правильным, если сам он продолжит их блюсти. В конце концов, ссориться с Ральфом было крайне невыгодно для них обоих, особенно в столь смутное время.

– Слушай, Ральф… – начал Джек поэтому, сунув большие пальцы в карманы вельветовых штанов по привычке. Он замер на ступеньку выше, чем остановился и оглянулся на него Ральф, но даже тогда не смог превзойти его в росте. – Забыл сказать спасибо за то, что помог уладить дело с Артуром Мором. В том переулке, где… м-м… произошел еще один инцидент, сейчас даже чище, чем у меня дома. Так что, обещаю, я заплачу тебе с надбавкой за такую оперативную работу!

Ральф посмотрел на него так, будто Джек предложил ему обернуться вместо медведя петухом.

– Ты что‐то путаешь. Я ничего не делал с Аскалем Муром, или как там его.