Самец 96

Вот хрень какая! — подумал раздосадованный кавалер.

Но тут его взору попалось расположенное неподалеку похоронное бюро, где помимо венков с лентами также продавались разнообразные букеты цветов, предназначенных для проводов усопших в мир иной.

А какая нахрен разница? Куплю, под шумок втюхаю, всё равно она ничего не поймет. Ха-ха-ха!

Радостный Чесик с букетом, состоящим из искусственных роз, хвои и папоротника, вышел на улицу и направился в парк — место встречи. Пройдя около ста метров, он увидел местный пивбар.

Окинув взглядом рекламу, Чесловас жадно проглотил набежавшую слюну, посмотрел на часы и принял решение: «А зайду-ка я и хлопну «ерша» для храбрости».

Блин, может не надо? — мелькнуло в его мозгу.

Откинув мрачные мысли, он смело перешагнул порог увеселительного заведения, прямиком направившись к барной стойке. Одним «ершом», конечно, не обошлось — ужасно хотелось плюнуть на всё и элементарно нажраться. Но сильнее желания напиться была тяга прикоснуться к женскому телу и почувствовать его тепло.

Именно поэтому Чеслов пересилил себя и, опрокинув очередной стопарик, набрал на телефоне номер Вишенки.

Пошел звонок, и на пятом или шестом гудке на том конце ответили.

— Слушаю, — тихо отозвался голосок.

— Короче, это я. Который Самец. Ну, ты поняла.

Кашлянув в кулак и не дав девушке проронить ни слова, Чесик продолжил натиск.

— Так, я тут, короче, с пацанами проблемы решаю, скоро буду. Ты, короче, дождись меня. Хорошо?

— Ладно, — ответила удивленная Вишенка и резко отключилась.

— Совсем борзая, трубу бросает! — промычал Чесловас и, оправившись в барном туалете, чуть тепленький и окосевший он поковылял в парк.

Увидеть на одной из лавочек тихо сидевшую особу женского пола было достаточно просто. В довольно небольшом парке находилось совсем мало народу. Казалось, будто он олицетворял собой само слово «одиночество» — одинокий дедушка с собачкой, одиноко играющий на дудочке мальчуган лет десяти и одинокая женщина на не менее одинокой лавочке. Одинокий кавалер икнул и неуверенной походкой направился к ней.

Подойдя вплотную к Вишенке, Чесловас не говоря ни слова, уставился на нее в упор. Так, молча с лицом фаталиста он стоял и просто глазел на несчастную минут десять, ни проронив при этом ни слова. Спустя некоторое время, девушка всё же не выдержала столь пристального внимания и, заерзав на месте, в довольно резкой форме на чистом русском языке спросила:

— Тебе чего надо, алкаш?

Точно она, наша коза, — радостно подумал Чесик и, продолжая молчать, начал визуально оценивать оную.

Она была явно не в его изысканном вкусе.

Вся худая, как после чахотки. Прыщавая вся. Ой, да еще и рыжая! Ну, вообще трындец какой-то!

Приглядевшись повнимательнее, он заволновался сильнее. За годы наблюдений и просмотров сотен порно фильмов и журналов у Дабровольскиса образовался своеобразный идеал желанной женщины: она обязательно должна была быть дамой в теле, иметь минимум пятый размер груди и крупные ягодицы. Возраст, ум и интеллект имели второстепенную важность.

Именно поэтому Вишенка со своим нулевым размером груди и болезненной худобой впала в немилость и практически сразу была списана «за негодностью».

Покачиваясь из стороны в сторону, Чеслов продолжал молчать и жадно смотреть прямой наводкой в глаза девушке.

Наконец «Вишенка на торте» не выдержала этого пристального внимания, вскочила и довольно громко заорала:

— Ты чего, дебил что ли?! Что уставился, глаза протрешь!

— Угу! — лишь невнятно промычал он и принялся громко смеяться в ответ. — Ха-ха-ха!

Смеялся он звонко, абсолютно не контролируя себя.

— Иди, проспись, придурок! — покрутив пальцем у виска и отойдя в сторону, продолжала причитать растерянная барышня.

Как-то возразить или хотя бы достойно ответить маленькой и худенькой хамке Чесик не мог — совершено не ворочался пересохший во рту язык, и окончательно спутались немногочисленные охмелевшие мыслишки.

С каждой минутой почва всё больше и больше уходила из под ног бедолаги: гравитация брала верх и притягивала Чесловаса к земле. Наконец она победила, и «Самец 96» громко рухнул у ног девушки, распугав тихо и мирно сидевших на деревьях парка птиц.

Перепугавшись, Вишенка пулей исчезла, оставив странного типа, уткнувшегося лицом в газон, наедине с мальчиком-музыкантом. В отличие от изнеженной девушки паренек оказался закаленным румынским подданным и уже с ранних лет знал, как себя вести в таких ситуациях.

Он перестал играть, спрятал дудочку, довольно быстро подошел к пьянчуге, внимательно осмотрелся по сторонам и, не заметив ничего опасного, с лицом знатока маленькой замызганной ручонкой принялся профессионально обыскивать жертву, шаря по карманам, словно ветер в степи. Воистину, его скорости и навыкам обыска позавидовал бы любой полицейский.