Самец, или Приключения веселых «мойдодыров»

Томный взор Натальи обратился к третьему из компании, но тот почему-то не стал ее обыскивать. Электричка как раз подкатила к Дубочкам. Пенсионеры, гордясь собой, шумно извиняясь, потянулись в вагон поправлять панамки, выяснять, кто из них первый подал такую дурацкую мысль. Конечно, женщины дружно винили во всем мужчину. Парни сгрудились у двери.

Наташа с сожалением вздохнула, поправила топик и тут же обнаружила, что исчез кошелек с деньгами. Еще раз похлопав себя по карманам, она удивленно спросила:

— Может, выпал?.. Ребята, вы кошелек не видели?

Ребята на вопрос отреагировали как-то странно: молча отвернулись и поспешно выскочили на платформу.

— Жулики! — закричала обиженная Наташка. — Это вы украли! Отдайте! Там же деньги!

Один из парней быстро показал ей неприличный жест, и это оскорбило ее до глубины души.

— Стойте! — завопила она и выскочила из электрички.

Двери с шипением закрылись у нее за спиной. Девушка помчалась по платформе вслед быстро уходившей троице.

Она даже испугаться толком не успела. Парни вдруг развернулись и зашагали к ней, призывно раскинув руки и ухмыляясь. Она резко развернулась назад — и нос к носу столкнулась с маленьким белобрысым человечком невзрачной наружности, с остреньким носиком и бесцветными глазками. Одет он был в грязную, рваную под мышками синюю футболку, черные теплые штаны, которые были заметно ему велики, и в большие стоптанные кроссовки — явно с чужой ноги. Всем своим видом он напоминал юродивого.

Наталья взвизгнула. Человечек загугукал, поднимая грязные ладони, и девушка узнала в нем глухонемого бродяжку, ловко снявшего ее шляпу со столба. Девушка удивилась и только успела открыть рот, оттягивая рукой опустевший карман, как он твердо и решительно отодвинул ее к перилам, строго показал указательным пальцем, чтобы она не сходила с места, и, насупившись, поспешно зашагал навстречу похитителям.

Со всего размаху он по-деревенски, смешно, но точно ударил первого парня кулаком в зубы — и тот упал с платформы на рельсы. Двое набросились на него — и глухонемой завертелся юлой, запрыгал, отбиваясь. Вдруг в руках у него откуда-то появился длинный гибкий прут серебристо-стального цвета. С басовитым гудением прут рассек воздух — и один из грабителей выронил нож и осел на шершавый асфальт. Второй бросился бежать. Наташкин спаситель погнался за ним.

Они соскочили с платформы и помчались прямо по шпалам. Сзади с гудением и ревом надвигался состав, но глухонемой этого не слышал и продолжал преследовать негодяя. Наташка побежала по платформе, замахала руками, закричала:

— Уходи! Сойди с рельсов!

Возле самой решетки локомотива глухонемой прыгнул сбоку на свою добычу, и оба покатились в придорожную канаву. Вагоны товарняка тотчас закрыли обзор, и сколько Наташа ни приседала, ничего разглядеть между мелькавшими колесами не смогла. А когда поезд прошел, с той стороны путей медленно и устало поднялся ее спаситель, утирая кровь, бежавшую из разбитого носа, и сжимая в руке кошелек…

III

Женя, несмотря на кажущуюся безалаберность, была слеплена совсем из другого теста, нежели Наталья. Она никогда ничего не забывала, не откладывала и не прощала. Узкая и легкая, как лезвие выкидного ножа, она скользила между людьми, успевая все увидеть, заметить и понять. На свой манер, конечно.

Вот и теперь, когда идея освобождения Дины из плена мелькнула у нее в голове, она тотчас начала прорабатывать детали. Думала она не так, как большинство людей, а с помощью ног. Она неслась, как угорелая, не разбирая дороги, так, что рыжие волосы развевались по ветру, размахивала худыми руками с растопыренными пальцами — и думала. Мыслительный процесс шел туго, и девочка, быстренько забежав в магазин, купила ролики, наколенники, налокотники и защитные перчатки.

На коньках она помчалась вдвое быстрее, и мысли ее тоже побежали быстрее и такими же извилистыми путями. Она выписывала замысловатые кренделя между прохожими, то и дело выскакивала на проезжую часть, ехала на одной ноге и задом наперед, выкидывала разные коленца. Проскакав по ступеням эскалатора в метро, она добралась в свой район и еще часа два нарезала круги по закоулкам родного квартала на потеху городской голытьбе, просиживавшей штаны на ступеньках обветшалых подъездов. Здесь Женя была как рыба в воде.

Когда ей наконец все наскучило, она направилась на рынок, к корейцу Чану, и увидала вдалеке какого-то не по погоде расфуфыренного плешивого типа. Решительно шагавший тип отдаленно напоминал Геннадия Харитоновича…

Чан сидел перед своей палаткой в окружении четырех соплеменников, таких же невысоких, коренастых и чумазых, и с наслаждением курил косячок с травкой. Вожделенный косячок уже дважды обошел по кругу честное общество, и неспешная беседа «за жизнь» текла по-корейски плавно.

— Всем привет! — поздоровалась Женя, кланяясь и морщась, изо всех сил растягивая губы и глаза в щелочки. — Чан, откинься на минуту! Дело есть!

Вызвав приятеля и будущего компаньона в сторонку, она в красках живописала ему мучения несчастной Дины.