Саммерхилл — воспитание свободой

Различие между человеком, убивающим соперников в вображении, и преступником, который делает это в действительности, — различие в степени. Поскольку все мы в большей или меньшей степени испытываем голод любви, мы все — потенциальные преступники. Раньше я тешил себя мыслью о том, что излечиваю детей от криминальных фантазий своими психологическими методами. Но теперь я думаю, что первенство должно быть отдано любви. Утверждать, что я люблю всякого нового ученика, было бы глупостью, тем не менее ребенок чувствует, что я люблю его, потому что уважаю его Я.

Предоставить ребенку свободу быть самим собой — настоящее лекарство от криминальности. Я понял это много лет назад, когда познакомился с «Маленьким содружеством» Гомера Лейна. Он предоставлял детям-правонарушителям свободу быть самими собой, и они становились хорошими. В трущобах у таких детей есть один лишь способ удовлетворить свое Я — привлечь к себе внимание асоциальным поведением. Лейн рассказал мне, что видел, как во время судебных разбирательств некоторые подростки-преступники с гордостью поглядывали на суд и зал. В сельскохозяйственной общине у Лейна эти мальчики нашли новые общественно приемлемые ценности, т. е. хорошие ценности. То, что я увидел на этой ферме в Дорсете, убедительно доказывало, что врожденной склонности к преступлению не существует.

Я вспоминаю историю о том, как один из новых подопечных Лейна сбежал. Лейн выследил его и поймал. Мальчик, привыкший к тычкам, поднял руку, защищаясь. Лейн улыбнулся и сунул ему в руку какие-то деньги.

Зачем это? — оторопел мальчишка.

Поезжай домой на поезде, парень, не иди пешком, — сказал Лейн.

Той же ночью мальчик вернулся в «Содружество».

Я думаю об этом способе и о суровых методах большинства исправительных школ. Преступления создает закон. В семье закон, провозглашаемый отцовскими запрещающими приказами, ограничивает Я ребенка и тем самым делает ребенка плохим. Государственный закон лишь оживляет хранящуюся в подсознании память о домашних ограничениях.

Подавление вызывает протест, а протест, естественно, ищет мести. Преступление — это месть. Чтобы уничтожить преступность, мы должны уничтожить то, что делает ребенка ищущим мщения, мы должны проявлять уважение к ребенку.

Воровство

Следует различать два детского вида воровства: воровство нормального ребенка и невротичного ребенка.

Нормальный здоровый ребенок может украсть — он просто хочет удовлетворить свою жажду приобретения или вместе с друзьями ищет приключений. Он еще не провел черты между своим и чужим. Многие дети в Саммерхилле до определенного возраста подвержены такого рода воровству. Им предоставлена свобода изжить эту склонность.

Когда в разговорах с директорами школ речь заходит о школьных фруктовых садах, часто приходится слышать, что ученики растаскивают большую часть урожая. У нас в Саммерхилле сейчас большой сад, полный плодовых деревьев и кустарников. Но наши дети редко воруют плоды. Некоторое время назад двое новеньких были оштрафованы общим собранием школы за кражу фруктов из сада. Когда их тревоги исчезли, у мальчиков пропал и интерес к краже фруктов.

Школьное воровство — дело по большей части групповое. Когда случается групповая кража, всегда есть основания считать, что здесь важную роль сыграла страсть к приключениям. И не только она, но еще и возможность покрасоваться, проявить предприимчивость и лидерские качества.

Мошенник-одиночка встречается очень редко. И всегда им оказывается застенчивый мальчик с ангельской невинностью на лице, которому часто удаются его проделки, потому что в Саммерхилле не найдется стукача, который его выдал бы. Нет, вам никогда не удастся определить юного воришку по лицу. У меня есть мальчик с невинной улыбкой и ясными бесхитростными голубыми глазами, и я сильно сомневаюсь, что он так уж совершенно ничего и не знает о местонахождении некоей банки фруктов, которая исчезла из школьной кладовой прошлой ночью.

Мне, однако, пришлось повидать немало детей, которые в возрасте 13 лет воровали, а выросли честными гражданами. Похоже, правда состоит в том, 4то детям нужно гораздо больше времени, чтобы повзрослеть, чем мы привыкли думать. Когда я говорю «повзрослеть», я имею в виду «стать социально ответственным существом».

Ребенок в первую очередь эгоист — обычно вплоть до начала пубертатного периода. И до этих пор он, как правило, не способен идентифицировать себя как автономную личность. «Мое» и «чужое» — взрослые понятия. У ребенка оно сформируется, когда он для этого созреет.

Если дети любимы и свободны, они в свое время станут хорошими и честными. Звучит просто, но я отдаю себе отчет в том, сколько препятствий возникает на этом пути.