Саммерхилл — воспитание свободой

Чувство справедливости, свойственное детям, никогда не переставало меня удивлять. Велики и их административные способности. В педагогическом смысле самоуправление бесконечно ценно.

Определенные виды нарушения автоматически подпадают под правила о штрафах. Если ты взял без спроса чужой велосипед, штраф составляет 6 пенсов. Нельзя сквернословить в городе (но на территории школы можно браниться сколько влезет), плохо вести себя в кино, лазить по крышам, бросаться едой в столовой — эти нарушения автоматически влекут за собой штрафы.

Наказания — почти всегда штрафы: лишение карманных денег на неделю или пропуск кино.

Наиболее частое возражение, которое приходится слышать по поводу предоставления детям роли судей, — они наказывают слишком строго. Я так не считаю. Напротив, они очень снисходительны. Ни разу в Саммерхилле не было назначено никакого сурового наказания. И наказание всегда имеет определенную связь с проступком.

Три маленькие девочки мешали спать другим. Наказание: они должны отправляться в постель на час раньше остальных в течение недели. Двое мальчиков кидались землей в других. Наказание: они должны натаскать земли, чтобы выровнять хоккейное поле.

Нередко председатель объявляет: «Дело слишком дурацкое, чтобы его обсуждать» — и единолично решает, что по этому поводу ничего делать не следует.

Когда нашего секретаря[11] судили за то, что он взял без спроса велосипед Джинджер, ему и еще двоим сотрудникам, которые тоже проехались на этом велосипеде, было назначено протолкать друг друга на этом самом велосипеде вокруг центральной клумбы по 10 раз.

Четверым малышам, залезшим на лестницу, принадлежавшую рабочим, которые строили новую мастерскую, было назначено лазить по этой лестнице вверх и вниз ровно по 10 минут.

Собрание никогда не ищет совета у взрослых. Я припоминаю лишь один случай, когда это произошло. Три девочки совершили набег на кухонную кладовку. Собрание оштрафовало их на карманные деньги. Они повторили набег в тот же вечер, и собрание лишило их кино. Они сделали это снова, и собрание пришло в растерянность. Председатель пришел ко мне посоветоваться.

Дайте каждой в награду 2 пенса, — предложил я.

Что?! Да ты что, вся школа начнет грабить кладовку, если мы так сделаем.

Не начнет, — сказал я. — Попробуй.

Он попробовал. Две девочки отказались взять деньги, и все три сказали, что больше никогда не полезут в кладовку. И не лазили — месяца два.

Высокомерное, самодовольное поведение на собраниях — редкость. Любое проявление самодовольства встречается неодобрительно. Так, один мальчик, 11 лет, очень любивший быть на виду, повадился подниматься на собраниях и привлекать к себе внимание, делая длинные запутанные замечания, явно не относящиеся к делу. Во всяком случае он пытался их делать, но собрание шикало на него. У юных острейший нюх на неискренность.

Я полагаю, что практика Саммерхилла доказывает работоспособность самоуправления. Действительно, школа, в которой нет самоуправления, не вправе называться прогрессивной. Это лишь компромиссная школа. У вас не может быть свободы, если только дети не чувствуют, что они вполне свободны управлять своей собственно общественной жизнью. Где есть начальник, там нет свободы. И трудно сказать, кто хуже — доброжелательный начальник или авторитарный. Ребенок с характером может восстать против сурового начальника, но мягкий начальник делает ребенка беспомощно-податливым и не уверенным в своих истинных чувствах.

Хорошее самоуправление возможно в школе только тогда, когда в ней есть хотя бы горстка старших учеников, которые предпочитают спокойную жизнь и противостоят пассивности или оппозиции ребят бандитского возраста. Эти старшие часто проигрывают при голосовании, но именно они действительно верят в самоуправление и хотят его. В то же время дети младше, скажем 12 лет, не смогут успешно осуществлять самоуправление, потому что еще не достигли необходимого общественно-ответственного возраста. И все же в Саммерхилле даже семилетки редко пропускают общие собрания школы.