Саммерхилл — воспитание свободой

Не будем забывать: то, что называют слабой волей, обычно есть признак отсутствия интереса. Слабовольный человек, которого легко уговорить поиграть в теннис, когда он совершенно не желает этим заниматься, не имеет представления о том, в чем состоят его подлинные интересы. Система рабской дисциплины поощряет такого человека оставаться слабовольным и бесполезным.

Если какой-нибудь ребенок в Саммерхилле подвергает себя серьезной опасности, разрешаете ли вы ему это делать?

Конечно нет. Люди часто никак не могут понять, что предоставить свободу детям вовсе не значит быть идиотом. Мы не разрешаем нашим малышам устанавливать, когда они должны ложиться в постель. Мы оберегаем их от опасностей, исходящих от станков, автомобилей, разбитого стекла или глубокой воды.

Никогда не следует возлагать на ребенка ответственность, к которой он не готов, но всегда следует помнить, что половина опасностей, с которыми сталкиваются дети, связана с тем, что они просто чего-то не знают. Опасность при обращении с огнем грозит тому ребенку, которому было запрещено узнать об огне правду.

Страдают ли дети в Саммерхилле от тоски по дому?

Я замечаю, что когда несчастливая мать впервые привозит ребенка в Саммерхилл, то он липнет к ней в слезах и скулит, чтобы его забрали домой. Я также замечаю, что, если ребенок скулит недостаточно, мать огорчается. Она хочет, чтобы ее ребенок тосковал по дому. Чем заметнее у него тоска по дому, тем, стало быть, сильнее ребенок ее любит. Часто несчастный ребенок весело играет уже через пять минут после отхода поезда, увозящего мать.

Трудно сказать, почему ребенок из несчастливой семьи тоскует по дому, когда уезжает в школу. Похоже, что этот ребенок из несчастливой семьи испытывает сильное чувство тревоги. Что, думает он, происходит дома в эту минуту? Наиболее вероятное объяснение состоит в том, что несчастливая мать, ущемленная в своей любви к мужу, передает детям слишком много и любви, и ненависти.

Тоска по дому обычно указывает на плохую семью, в которой много ненависти. Ребенок тоскует не по любви, а по семейным раздорам и по защите семейного крова. Это звучит парадоксально, но, если мы понимаем, что ребенок тем больше нуждается в защите, чем несчастливее его семья, это перестает быть парадоксом. У него нет опоры в жизни, и он преувеличивает значение той опоры, которую называет домом. Когда ребенок вне семьи, он идеализирует свой дом. Он тоскует не по тому дому, который знает, а по воображаемому.

Принимаете ли вы в Саммерхилл отстающих детей?

Конечно, все зависит от того, что вы имеете в виду под отставанием. Мы не берем дефективных детей, но ребенок, который отстает в школе, — совершенно другая история. Многие дети отстают в школе, потому что школа для них слишком скучна.

Саммерхиллские критерии отставания не имеют ничего общего с тестами, баллами и отметками. Во многих случаях отставание просто означает, что у ребенка — бессознательный конфликт и больная совесть. Как может он интересоваться арифметикой или историей, если его бессознательно мучает проблема «плохой я или нет»? Мне знакома эта проблема на собственном опыте: когда я был мальчиком, я просто не мог учиться. Мои карманы всегда были набиты всякими железками и медяшками, и, когда глаза смотрели в учебник, мысли улетали к поделкам.

Мне редко приходилось видеть отстающих мальчика или девочку, у которых совсем не было бы способностей к творческой работе. Судить о любом ребенке по его успехам в школьных предметах бессмысленно и даже опасно.

Что будет, если ребенок откажется заплатить штраф, наложенный общим собранием школы?

Дети никогда этого не делают. Я думаю, они могли бы отказаться, если бы чувствовали, что с ними обошлись несправедливо, но наша система обжалования такова, что может удовлетворить самое строгое чувство справедливости.

Вы говорите, что у детей Саммерхилла чистые помыслы. Что вы имеете в виду?

Человека с чистыми помыслами нельзя шокировать. Если вас что-то шокирует, следовательно, у вас есть подавленные чувства, которые заставляют интересоваться именно тем, что шокирует.

Викторианских женщин шокировало слово «нога», потому что они аномально интересовались тем, что соприкасалось с ногами. Все предметы такого рода были сексуальными и запретными. А в атмосфере Саммерхилла, где отсутствуют какие бы то ни было запреты в отношении секса и никто не связывает его с грехом, у детей нет необходимости воспринимать секс как нечто нечистое, перешептываться и хихикать по этому поводу. Они так же искренни по поводу секса, как и по поводу всего остального.