Самое далекое плавание. Посвящается Хьюго Гернсбеку

— Я научу тебя собственным заклинаниям, когда ты поправишься. Они очень опасны.

Она помолчала некоторое время. А потом спросила:

— А какого цвета были глаза у него? Ну ты заешь, о ком я говорю. О Белхапе Сэтлстоуне.

— Забудь про это, — сказал Колдун с чувством оскорбленного самолюбия.

И неожиданно к нему вернулось зрение.

Но ненадолго, как подумал Колдун, просто они прошли сквозь внезапно возникающий луч света. Когда волшебство исчезнет, все окружающее погрузится во мрак, но цивилизация сохранится. Волшебства больше нет, поскольку больше нет его источника. Теперь весь мир будет невежественным и бездуховным до тех пор, пока человечество не найдет новый путь к покорению природы, и пока проклятые воины не будут наконец побеждены.

Кейт Лаумер. Очередь 

Старик упал, когда Фарн Хестлер на механическом колесе подъезжал к своему месту в очереди, возвращаясь со станции отдыха. Хестлер затормозил и посмотрел на искаженное лицо старика — маску из мягкой, бледной кожи, на перекошенный рот, который, казалось, хотел вырваться на свободу от умирающего тела. Он спрыгнул с колеса и склонился над жертвой. Но его уже опередили: тощая женщина сжимала руками, похожими на сучковатые корни, костлявые плечи старика.

— Скажите им, что я, Миллисент Дреджвике Крамп, должна занять ваше место, — кричала она в безжизненное лицо. — Если бы вы знали, что я перенесла, как я ЗАСЛУЖИВАЮ помощи…

Хестлер отпихнул ее ногой, склонился над стариком и приподнял ему голову.

— Стервятники, — сказал он. — Набросились на человека. Теперь я о нем позабочусь. А вы и так стоите слишком близко к началу очереди. И не рассказывайте мне сказки. А этот, видно, старожил. Не как нынешние, попрыгунчики… — Он пробормотал ругательство. — Я скажу, что человек заслуживает не много достоинства в такой момент…

— Зря тратишь время, Джек, — пробасил кто-то. Хестлер поднял глаза и увидел огромного, похожего на гиппопотама человека, который стоял в очереди двенадцатым после него. — Старина уже отдал концы.

Хестлер встряхнул труп.

— Скажите им Аргалл и Хестлер! — прокричал он в мертвое ухо. — Аргалл, пишется А-Р-Г-А-Л-Л…

— Прекратить! — раздался сквозь шум толпы зычный голос дежурного полисмена. — Вы! Отойдите в сторону. — Резкий толчок придал команде убедительность. Хестлер неохотно поднялся, его глаза на бледном лице приобрели выражение испуганного изумления.

— Вампир, — огрызнулась тощая женщина. — Моя очередь… — И она забормотала что-то нечленораздельное.

— Я не думал о себе, — горячо заспорил Хестлер. — Но мой парень Аргалл, хотя он и не виноват…

— Замолчите! — прокричал полицейский. Он указал большим пальцем на мертвеца. — Этот человек сделал какое-либо заявление?

— Да! — крикнула тощая женщина. — Он сказал, что передает свое место Миллисент Дреджвике Крамп…

— Она лжет, — вмешался Хестлер. — Я случайно услышал имя Аргалл Хестлер, ведь так, сэр? — Он посмотрел на парня с отвислой челюстью, который разглядывал труп.

Парень сглотнул слюну.

— Он не сказал ни слова, — проговорил парень и сплюнул, чуть не попав Хестлеру на ботинок.

— Умер без завещания, — заключил полицейский и записал что-то в своей книжечке. Потом махнул рукой, подзывая похоронную команду. Труп положили на носилки и запихали в машину.

— Все расходитесь, — приказал полицейский.

— Без завещания, — проворчал кто-то. — Несправедливо!

— Какой позор! Очередь отойдет к правительству. Никто ничего не получит. Черт возьми! — Толстый человек, произносивший эти слова, посмотрел на остальных.

— В таких случаях нам следовало бы собраться, выработать справедливый план действий и заранее договориться…

— Эй, — сказал парень с отвисшей челюстью. — Это же заговор!

— Я не подразумевал ничего незаконного. — Толстый скрылся на свое место в очереди. Словно сговорившись, небольшая толпа рассеялась, быстро разбежавшись по своим местам. Хестлер пожал плечами, снова сел на колесо и поехал вперед, сознавая, что его провожают завистливые взгляды. Он миновал несколько спин, мимо которых уже проезжал; некоторые стояли, некоторые сидели на брезентовых раскладных стульчиках под выцветшими от солнца зонтиками, то тут, то там виднелись нейлоновые передвижные палатки, высокие и квадратные, некоторые обшарпанные, другие, принадлежащие более состоятельным людям, с орнаментом. Он был счастливым человеком — ему не приходилось стоять под палящим солнцем или дождем.