Самое естественное обезболивающее

— Нет, что вы, что вы. Всего несколько минут. Но вам придётся дать свою кровь.

— Я не против, — сказал я.

Крюкохват тут же поднялся и слез со стула. Я забеспокоился, что он оставит меня тут и уйдёт по своим делам, но он подошёл к шкафу у стены и, открыв дверцу, зашёл по ступеньке внутрь. Пока я думал, что он там делает, послышался грохот и ругательство на том же гоблинском языке. Ещё через минуту вышел Крюкохват, весь в пыли. Выйдя из… шкафа, он постоял секунду, а потом оглушительно чихнул, от чего пыль с его одежды взлетела облачком.

— Простите, мистер Поттер, туда уже много лет никто не заходил, — без тени раскаяния извинился гоблин. В руках его был красивый золотой кубок века эдак «надцатого». Крюкохват поставил кубок на стол и, отряхнув свою одежду, сам забрался обратно на своё место.

— Вот, вам будет необходимо капнуть кровью в этот кубок, — он протянул мне кинжал.

Я, взяв его в руку, оценил — кинжал выглядел просто стерильным. Никакой пыли и грязи.

— Он зачарован на чистоту и остроту, — подсказал мне гоблин, — Гоблинская работа.

Я кивнул на его слова, вздохнув, провёл лезвием поперёк ладони. Было больно, но терпимо. Гоблин закашлялся. Я же, выдавив в кубок немного крови из кулака, нашарил палочку и наложил на себя заживляющее заклинание.

— Что–то не так?

— Можно было… просто каплю, — улыбнулся гоблин.

— Но так тоже сгодится? — с сомнением спросил я.

— Да. Просто… в первый раз за полсотни лет вижу, что бы волшебник так смело, разрезал себе ладонь. Тем более… такой юный волшебник, — улыбнулся одними губами гоблин.

Я вздохнул. Опять сначала делаю, а потом думаю. Жаль.

Кубок постоял на столе и когда я уже заволновался, кровь внутри засветилась красным светом. Рубины, что покрывали кубок, засветились мягким кроваво–красным цветом.

— Хм… Мистер Поттер, ваша личность установлена. Вы… если хотите, можете отпить из кубка.

— А на что это влияет? — спросил я.

— Это? Если вы выпьете, то станете полноправным лордом Поттером. Графом, если быть совсем точным, — сказал гоблин, загадочно, улыбнувшись.

— Но… но мне всего тринадцать лет! — воскликнул я.

— Мистер Поттер, во–первых, гоблины никогда не подчинялись министерству, а во–вторых… как бы вам помягче сказать…

— Говорите как есть, — вздохнул я.

— Родовая Магия считает юношу мужчиной после того как он… проведёт ночь с женщиной. Простите, я не хотел лезть в вашу личную жизнь! — сказал он поспешно, увидев, как я покраснел.

— Я знаю. Ничего, это ведь просто для справки, — сказал я, ободряюще.

— Да, да. Итак, прошу, выбор за вами.

Я взял в руки кубок и вгляделся в него. В нём была кровь, но какая–то прозрачная. Золото кубка приятно гармонировало с алой кровью, составляя гриффиндорскую палитру — алый и золотой.

Это успокоило. И придало сил. Я отхлебнул. Вопреки ожиданиям, внутри была не солёная, с привкусом железа кровь, а… вино. Скорее всего, я ведь никогда не пил вина, но полагаю, что вкус должен быть таким… приятным.

Крови было много и вина тоже, так что выпил я за несколько глотков и поставил кубок на стол, аккуратно вытерев лицо.

Крюкохват просиял:

— Наконец то, мистер Поттер. Я рад, что у Джеймса есть наследник. Ну, теперь пора и поговорить про наши дела.

Я внимательно слушал его.

— Итак, на ваших счетах, коих есть семь, за исключением «благотворительного фонда Лили» находится пять с половиной миллионов галеонов. Из них полтора миллиона находятся в непосредственном доступе, остальные на депозитах. Есть ещё инвестиции, но их точная оценка займёт время…

— Достаточно приблизительной.

— Около семидесяти миллионов. Вам принадлежит четырнадцать процентов «Роллс — Ройс», сорок процентов «Пегас». Они производят мётлы, — пояснил гоблин, — И около десятка более скромных пакетов акций. В том числе и пять процентов «Зиг — Зауэр». Они производят оружие. Огнестрельное.

Я, проникнувшись важностью компании, согласно кивнул.

— Да, ещё что–то. Артефакты?

— Боюсь, что нет. Артефактов или иных предметов семья Поттер в Гринготтсе не хранила.

Вздохнули. А жаль.

Крюкохват снова встал, но пошёл к другой полке, сняв с неё красивый ювелирный футляр и какую–то папку.

Поднеся их к столу, он водрузил футляр на папку, положив её передо мной. Я взял её в руки, что бы не утруждать гоблина.

— Тут вы найдёте реквизиты ваших счетов, чековую книжку Гринготтса, а в футляре — перстень.

Я открыл футляр, отщёлкнув маленькую серебряную щеколду.

Внутри на бархате был перстень–печатка из… белого золота — не очень массивный, зато с каким–то рисунком.

— Это герб вашего рода, мистер Поттер, — прояснил гоблин.

— Да? Никогда не слышал о нём.

— Неудивительно. Кто мог вам рассказать?

— Пожалуй, вы правы. Никто. А что делает этот перстень? Зачем он нужен?

— Это просто перстень, мистер Поттер. Хотя, есть традиция вручать фамильные перстень или иной аксессуар от отца к сыну. Традиция эта соблюдается и поныне, так что на главах почти всех благородных семейств есть такие перстни. Или кулон, или обруч. Простое украшение, — сказал гоблин.

— Странно, не логичней было бы сделать артефакт?

— Ну… а зачем? — удивился гоблин.