Самое естественное обезболивающее

Сириус Блэк аппарировал к себе домой, переместив вместе с собой и крестника. Гарри, уже устав от всех «приключений», ужасно проголодался, о чём возвестило урчание в животе. Сириус, услышав сие, чертыхнулся и сразу же вызвал своего нового домовика, приказав накрыть стол на троих.

Гарри, сбросив обувь и поставив пакеты около двери, прошёл внутрь, сразу упав на диван.

Сириус, мельком взглянув на покупки — как принесённые с собой, так и привезённые доставкой, последовал за крестником в гостиную.

Гарри развалился на диване, прикрыв глаза, а Ремус Люпин уже спускался со второго этажа — встречать друзей. Лунатик забрал все покупки, большинство из которых заказал он сам.

Сириус, сообщив ремусу, что у них наконец появился нормальный домовик, последовал примеру Гарри и сел в кресло, давая отдых ногам.

Люпин, тут же удалился, унося литературу с собой и пообещав Гарри, что занятия начнутся завтра утром. Поттер только простонал под одобрительные и немного зловещие улыбки мародёров.

*Блэк — Хаус, утро*

Ремус не обманул — в восемь утра Гарри был нагло разбужен Лунатиком, тут же приказавшим одеваться и идти завтракать. После короткого приёма пищи была устроена тотальная проверка навыков юного гриффиндорца. Ремус оказался наедине жёстким учителем — сразу дал Гарри понять, что его нынешние навыки не стоят и ржавого пенса. Поттер, необычно молчаливый от обиды, признал, что Ремус прав, хотя признаться самому себе было легче, чем сказать это вслух. Но Ремус тут же поднял руки, сказав:

— Гарри, Гарри, я не критикую тебя. Я лишь… говорю, как есть. И собираюсь это исправить, если ты, конечно, захочешь. Думаю, Волдиморда, охотящаяся за тобой, это достаточная причина для самосовершенствования?

— Хорошо, Ремус. Тогда… с чего начнём?

— Мы с Бродягой договорились… я буду учить тебя теории боевой и общей магии, а Сириус — практике, так что первая половина дня за мной. Два выходных в неделю, Сириус настоял прервать наши занятия в августе.

— Тогда давай начнём, — нетерпеливо сказал Гарри, но Люпин спрятав палочку, ответил всё тем же, добрым, успокаивающим голосом:

— Тогда, Сохатый, пойдём в библиотеку.

Меж тем Сириус Бродяга Блэк не сидел на месте. О, нет, Блэк, поняв, что всё утро у него свободно, наведался на пляж, где с радостью обнаружил, что за время его отсутствия в моду вошли более откровенные бикини, чем в начале восьмидесятых…

Гарри, придя в библиотеку вместе с Ремусом, сел за стол и приготовился слушать. На столе было учебное пособие по боевой магии. Ремус, произнеся вступительную часть, словно выступал перед целой аудиторией, попросил единственного студента записывать, и начал с рассказа о классификации магических искусств.

Прошла неделя.

Гарри был вынут из постели ровно в восемь утра, но за последнее время такой летний ритм стал ему более чем привычен. Ремус, как всегда, добрый друг и суровый учитель, подняв Гарри из постели, пошёл вместе с ним завтракать. А потом в библиотеку. Недавно они добрались до самого интересного — боевой магии. Гарри, как был вынужден признать Ремус, впитывал знания как губка. Правда, было бы сложнее, если бы губка была полна. И Гарри лишь один из многих студентов, ничего не знавших в боевой магии, если не считать экспеллиармуса и протего. Это немного печалило Ремуса, но интересные для них обоих уроки быстро захватили внимание мародёров и времени, что бы предаваться печали не нашлось.

Гарри, при помощи Сириуса, быстро прогрессировал — один из лучших дуэлянтов своего поколения, Сириус Бродяга Блэк передавал юному Поттеру свои бесценные знания и опыт. Если бы ещё Сириус стеснялся проводить ночи вне дома так открыто… но ведь для Гарри не было шоком, когда Бродяга приходил рано утром, с красными глазами и счастливым лицом. Это… немного смущало Лунатика, но Гарри совершенно не обращал на эту маленькую слабость крёстного внимания, а всего лишь понимающе улыбался. Или вообще то ли шутливо, то ли всерьёз, предлагал свою компанию в похождениях. «Но выходной будет завтра… значит, сегодня Гарри может уйти с Бродягой» — подумал Лунатик, тяжело, вздохнув. Он подумал ещё, «может это говорит зависть? Нет, не она». Ремус просто искренне беспокоился о мальчике, и помнил, сколько проблем имел Блэк из–за своей слабости на женщин.

Гарри вошёл в библиотеку, держа в руках тетради, в которые конспектировал самые важные моменты из теории и, сев напротив Ремуса, задумчиво спросил:

— Лунатик, тебя что–то гнетёт? Может, поделишься? Вроде полнолуние ещё не скоро…

— О, нет, Сохатый. Просто… чувствую себя немного виноватым за то, что бродяга…

— За то, что я поучаствовал в его «маленьком приключении» на одну ночь? Да, мне тоже немного неловко. Может, пойдёшь сегодня с нами?

— Гарри! Что ты такое говоришь!? — возмутился лунатик, но Гарри уже поймал мысль:

— И правда, Лунатик, ты взрослый мужик. Ты на двадцать лет меня старше, но почему–то сторонишься противоположного пола. По–моему, у тебя есть все шансы на успех.

— Гарри, нет, это исключено, — сказал Люпин, не желая продолжать разговор, но потерпел фиаско.