Самое естественное обезболивающее

— «…Пришли бы к этому» — это ты к чему?

— Это к тому, Гермиона, что говоря, что я бы не мог быть с тобой я несколько… лукавил. Просто ты заботишься обо мне, что меня радует, но… кое–что произошло не так давно, — сказал Поттер.

— И что же? — заинтригованно спросила Гермиона, глядя на его фигуру.

— Я понял, что люди могут меняться. Не всё что показывают, есть настоящее. Кто–то бравирует красотой, кто–то умом, но что бы понять девушку, надо уметь заглянуть глубже. И… не думал тогда, что скажу, но меня не напрягает твой характер. Девушки так устроены, что не стесняются показывать всем свои лучшие стороны, просто порой они делают это слишком активно… но это проходит. Со временем.

— То есть ты хочешь сказать, что… мы можем быть парой? По–настоящему? — Гермиона не верила своим ушам. Даже спонтанный секс с лучшим другом не был такой неожиданностью как его слова. Мисс Грейнджер тогда прислушалась к словам друга и, проанализировав ситуацию, пришла к выводу, что он прав во всём, приняла это за аксиому. Вот только человек — слишком сложное существо, что бы могли существовать аксиомы и неизменные правила.

— Да. Я… решил что да. У меня нет любви к тебе, прости, но пока что ты самый близкий человек. Была им до сего момента, и стала ещё более близким. Обо мне никто так не заботился — Дамблдор поддерживал, в меру возможностей, Молли, — Гарри поморщился, — Уизли вообще настолько приторно–заботлива, что от неё хочется сбежать на край света. Сириус крёстный и друг, как и Ремус. Они учителя, друзья, и тоже заботятся обо мне, но по–мужски, без сантиментов. Как друзья семьи и соратники–мародёры. Я думаю, Гермиона, — Гарри положил голову на колени Грейнджер, подняв на неё взгляд, — Что только ты действительно обо мне заботилась, тогда как остальные только поддерживали и направляли, — Гарри поцеловал Гермиону в бедро, ласково сказав — «спасибо».

Гермиона Джин Грейнджер и не подозревала, что Гарри относится к ней… настолько тепло и как к близкому человеку. Друг, возможно, как парень к девушке, но так… и ведь Гарри не стеснялся при ней ворковать тогда с какой–то девушкой, явно искательницей удовольствия на ночь. Странно.

В картине мировоззрения мисс Грейнджер Гарри из простого и понятного стал совершенно непонятным. Чем больше он стремился поделиться своими чувствами и мыслями, тем более непонятным он становился — так как выпадал из строгого, как платье Макгонагалл, логического мировоззрения Гермионы. Но Гарри говорил всё это с такой теплотой и чувствами, что ему нельзя было не поверить. В конце концов, решив, что она ещё разберётся в том, что происходит, Гермиона Грейнджер погладив волосы Гарри, поднялась с постели.

— Гарри… — Гермиона не знала, что сказать другу, но увидев, что она замялась, Поттер пришёл на помощь.

— Не надо пока слов, Гермиона. Я же чувствую, что ты не оттолкнула меня. По крайней мере, это значит, что ты не собираешься влепить мне пощёчину и, сказав «да как ты мог, подонок!» уйти, хлопнув дверью. А остальное, я полагаю, мы сможем обсудить позднее, — Гарри ещё раз приблизился к Гермионе и, обняв её, нежно поцеловал. На этот раз мисс Грейнджер уже смело ответила на поцелуй, сказав:

— Спасибо. И… где тут у вас душ? — Гермиона озорно улыбнулась. Поттер, ответив тем же, провёл подругу в душевую, сам оставшись снаружи и одевшись. В отличие от Гермионы, Гарри не настолько вспотел и пропитался чужим запахом, что бы лезть в душ перед, а то и вместе с Гермионой. А спинку сама себе потрёт.

Сириус Блэк и люпин вернулись домой. Блэк, застав Гарри за тем же занятием, что и при уходе, спросил:

— Всё ещё читаешь?

Гарри ухмыльнулся, ответив:

— Да, бродяга. В поте лица.

Сириус меж тем заметил, что на столе стоит женская сумочка. Гарри, поняв его вопросительный взгляд, ответил:

— Гермиона зашла. Ты же не против?

— Нет, нет, что ты. Она так звонко стукнула Нюниуса по темечку ножкой от стула, что может заходить в мародёр–менор в любое время, — Сириус улыбнулся, глядя, как Гарри чуть не рассмеялся, когда его крёстный снова называл Снейпа Нюниусом. И вспомнил тот замечательный эпизод с темечком «ужаса подземелий».

— Гарри, а Гермиона… Твоя подруга? — спросил Ремус.

— Ну да. Мы же с первой встречи в Хогвартс–экспрессе перед первым курсом вместе. Полагаю, что она мой лучший друг.

Ремус, унюхавший запах самки, тут же нашёл взглядом кружевные трусики. Почему–то на полу за креслом.

Бродяга, собиравшийся сказать что–то про дружбу, осёкся, когда Люпин достал палочку и отлевитировал под взгляды остальных мародёров розовые кружевные трусики. Явно влажные, и не от воды…

— Это, полагаю, твой «лучший друг» случайно обронил? — Люпин откровенно забавлялся ситуацией. Бродяга, увидев, отвёл взгляд, в котором появилось крайнее лукавство, а Поттер, тяжело вздохнув, признал, что придётся объясняться с друзьями. А то «лучший друг» сейчас как раз в душе после бурного секса…