Самолет для валькирии

– Они сделали много. Но не столько, сколько могу сделать я. Дайте руку.

– Хм! Так вы врач?

– Не только… – сказала Натин, доставая из своей сумочки блестящую коробку. – Я дам вам лекарство, которое у нас… называется "восстановитель"…

– А это где "у вас"? – Тут же живо заинтересовался Верн, так как почувствовал, что Натин снова "проговорилась". Но руку протянул.

– "У нас", это у нас. – лукаво ответила Натин. Она ловко расстегнула манжет рукава рубашки и взяла писателя за запястье. Нахмурившись изучила его предплечье и удовлетворённо кивнув каким-то своим мыслям полезла в коробочку.

На свет появился некий цилиндрический прибор, один конец которого она прижала к еле заметной вене на руке писателя. На цилиндре тут же зажглась изумрудно зелёная полоска, которая медленно стала сокращаться. Когда она сократилась до нуля, Натин оторвала прибор от руки пациента и спрятала его в коробке. Ни до, ни во время, ни после процедуры, Верн ничего не почувствовал. Хотя на руке, там, где цилиндр был прижат к телу, осталась еле заметная красная точка.

– Это прибавит вам жизни. Восстановит много из того, что в вашем организме разрушила болезнь. И многие из текущих болезней уберёт.

– Звучит очень обнадёживающе… – растерянно сказал Верн, разглядывая красную точку у себя на сгибе локтя.

– Вы сами это скоро почувствуете. Но! То, что я вам сделала – секрет от братьев. Они боятся вводить запредельные технологии. И правильно боятся. Сверхтехнологии ускоряют технический и научный прогресс. Что резко приближает катастрофу. Вот поэтому, так сильно нужен гуманизм. И крах системы, что выстроена в Европе и Америке. Той системы, в которой главное не человек, а деньги.

Звучало это как-то слишком пафосно. Но Верн решил не обращать внимания на эти "красивости речи". Ведь у Натин были явно свои представления о реальности, которые она выражала как умела.

– И только после краха той системы, можно будет получить сверхтехнологии? – вопросил он.

– Да. – сказала как отрезала Натин.

– Как-то нехорошо получается. – погрустнел Верн. – Негуманно. Ведь сколько можно спасти людей этими технологиями. Вы любезно спасли меня…

– А также и убить. – заметила Натин.

– Что вы имеете в виду?

– Пожалуй поясню подробно… для вашей книги пригодится… Самое простое – любое лекарство есть также и яд. Но даже это – мелочь. Ведь если вы будете знать, глубинные механизмы процессов, которые происходят в человеческом организме, то вы также будете знать, как их пустить на зло человеку. Знание подобных вещей, одному негодяю будет давать огромные преимущества в конкурентной борьбе с другими. И если этот негодяй целое государство, то беда будет всем окружающим. То же самое – знание глубинных сил материи. С одной стороны вы получите возможность летать к звёздам. С другой, – чудовищное оружие, выжигающее жизнь на целых континентах. В войне такие знания будут применяться в первую очередь. Так, будет происходить до тех пор, пока человечество не преодолеет конкуренцию и ликвидирует её. В противном случае конкуренция ликвидирует само человечество.

– Но почему именно я, да ещё и в тайне от братьев?

– У меня есть причины… Они один раз оказали мне очень большую услугу. И книга за ними… Теперь мой ответный ход. – лукаво глядя на писателя ответила Натин.

Верн мысленно быстро пробежался по содержанию тех книг братьев, что он уже прочитал. И тут его осенило.

– Так та книга, что "Вендетта по-корсикански" про вас?!!

– Почти. Вы верно догадались. В той книге много вымысла, про корсиканку, которой на самом деле не было. Я не корсиканка. И было всё далеко не так. Не было интриг и всего прочего, а было банальное похищение. Из которого мне пришлось вырываться с боем.

– Так это вы графа?!!… – Верн уже с каким-то полумистическим страхом созерцал свою собеседницу. Однако та ответила спокойно. И даже с некоторой скукой.

– Да. Проткнула сердечную мышцу графа лично я. И слуг извела тоже я. Они все давно не были людьми. Даже зверями их нельзя назвать. Все безумны…

– Но в книге говорилось, что вы спасли много женщин из рабства…

– Это так. Действительно так было. Кстати, Паола тоже из них. Она попала в плен к графу практически одновременно со мной. И помогла мне. Меня когда поймали, связали и бросили в общую тюрьму где содержались все наложницы графа. Но пока не пришли за мной, Паола помогла мне освободиться от пут…

– … А дальше было как в книге! – вдруг весело закончила Натин.

Верна от этого передёрнуло. Он вспомнил кровавые описания бойни в замке. Облик этой мадемуазель никак не вязался с образом хладнокровной убийцы. Впрочем… Она сказала, что они уже не были людьми… Да и вообще она не производила впечатления изнеженной рахитички, которых вокруг, среди детей лавочников,и особенно знати, было немерено.

Восход чёрного солнца

Париж жил, как всегда, своей жизнью. Пахло весенней зеленью, снедью из забегаловок, конским навозом, которого еле успевали убирать после проезжающих фиакров.