Читаем Самосвал полностью

Потом все падает. Словно неисправный самолет. И я, его единственный пассажир, кувыркаюсь да гляжу то на облака, то на Землю, когда подлетаю к иллюминатору да сжимаюсь, ожидая удара и гибели. Которые наступят вот-вот.

Звонки из попечительского совета раздаются все чаще, проверки все чаще, отчаяние все чаще, проходит первое заседание суда по делу о лишении родительских прав Имярек, и я, Имярек, нанимаю адвоката, что, учитывая состояние дел в Молдавии, совершенно бесполезно. Мне удается доказать, что он мой сын, но им удается доказать, что моему сыну лучше быть с другом моей покойной жены.

Но я все же некоторое время еще не понимаю, как все обстоит на самом деле, как, наверное, не понимает человек, у которого кровь хлещет из сонной артерии или у кого рука немеет. Не понимаю, потому что не хочу понять, наверное. Хотя и стараюсь видеть жизнь, как она есть.

Я понимаю, что все действительно плохо, когда адвокат говорит мне, глядя на свежевыкрашенную стену судебного коридора:

— Хотите совет? Только между нами. Перестаньте брать ребенка на судебные заседания.

Он объясняет, что на любом из них Матвея могут отобрать.

Я перестаю брать Матвея на заседания. Я старюсь ночевать с ним то в гостинице, то на даче. Я ставлю на дверь несколько засовов. Я перестаю ходить на заседания сам. Для них это не имеет никакого значения. Однажды рано утром я просыпаюсь из-за звонка, беру Матвея на руки — он молчит, потому что никогда не видел меня таким, — и с колотящимся сердцем кошу в глазок. За дверью мужик в форме, и бицепс-с-леопардом, который улыбаясь, машет перед глазком бумажкой и демонстративно уходит, показав два пальца. В смысле, два дня?

Минут через десять я приоткрываю дверь, хватаю бумажку и закрываю засов. Читаю и веду Матвея на кухню есть. В принципе, никакого права это делать у меня теперь нет, потому что и прав на Матвея у меня нет.

Суд лишил меня родительских прав.

Толкование сна номер 650: ЖЕНЩИНА[9]

«Любезный Егор!

Спасибо за полученное письмо и за то, что обратились к нам. Вы сделали правильный выбор: только профессионал может объяснить вам, что значит тот или иной сон на самом деле. Что такое сон?

Сравните с плохой поликлиникой: когда вам плохо, вы идете к врачу, и он говорит вам: болит левая рука? Ступайте к кардиологу. Ломит голову? Обратитесь к нейрохирургу. Ноет зуб? Может, поговорите с секретаршей дантиста? Потемнело в глазах?

Может быть, окулист вам поможет? А на самом-то деле все это симптомы одной болезни, которую хороший врач увидел бы сразу, и приступил к лечению.

Так и сны: их может быть много, все они могут быть, на первый взгляд, разными и свидетельствуют только об одном. Вы говорите, вам приснилась женщина, которую вы не видели, потому что упорно отворачивались от нее во сне, и которая — вы это почему-то знали — была красива. Возможно, это была самая красивая женщина на Земле, пишете вы. Возможно, добавляете вы, вам приснилась женщина с волосами белыми, как пломбир, возможно, ее волосы были черными, как нефть, а может, рыжими, как лоскутки ткани, пропитанные давно уже высохшей кровью, наконец, вы не уверены: она вполне могла быть лысой как эта, как ее, Нефертити, или Клеопатра. Ах, Егор, Егор… Вы, поздравляю вас с этим, увидели во сне не просто женщину, а мегаженщину, ту, кого древние называли Кибелой.

Матерью богов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Судьба. Книга 1
Судьба. Книга 1

Роман «Судьба» Хидыра Дерьяева — популярнейшее произведение туркменской советской литературы. Писатель замыслил широкое эпическое полотно из жизни своего народа, которое должно вобрать в себя множество эпизодов, событий, людских судеб, сложных, трагических, противоречивых, и показать путь трудящихся в революцию. Предлагаемая вниманию читателей книга — лишь зачин, начало будущей эпопеи, но тем не менее это цельное и законченное произведение. Это — первая встреча автора с русским читателем, хотя и Хидыр Дерьяев — старейший туркменский писатель, а книга его — первый роман в туркменской реалистической прозе. «Судьба» — взволнованный рассказ о давних событиях, о дореволюционном ауле, о людях, населяющих его, разных, не похожих друг на друга. Рассказы о судьбах героев романа вырастают в сложное, многоплановое повествование о судьбе целого народа.

Хидыр Дерьяев

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Роман