Самовоспитание и самообучение в начальной школе (сборник)

Когда ребенок из множества предметов выбирает один, который ему нравится, идет за ним к шкафчику, несет к себе на место или уступает свою вещь товарищу, когда терпеливо дожидается, чтобы нужное ему пособие оставил другой ребенок, когда повторяет с неослабным вниманием одно и то же упражнение, поправляет ошибки, раскрывающиеся в самом материале упражнений, когда во время «молчания» сдерживает все свои движения и импульсы или идет навстречу зову, стараясь не скрипнуть половицей, не задеть мебели, – он совершает разнообразные акты воли. Можно сказать, что он беспрерывно упражняет свою волю. Больше того: фактор, который действует и преобладает над всеми его способностями, и есть воля, формирующаяся на внутренней основе долго действующего внимания.

Проанализируем некоторые проявления воли. Внешнее выражение воли – всегда в движении: какое действие ни выполняет человек: ходит ли он, работает, пишет, открывает глаза, чтобы смотреть, или закрывает, чтобы избавиться от какого-нибудь зрелища, он действует, «совершая движения». Волевой акт может быть также направлен к тому, чтобы помешать какому-нибудь движению: сдержать резкий жест в припадке гнева, не поддаться желанию выхватить что-нибудь из рук другого – это все акты воли. Таким образом, воля не просто импульс к движению, но акт высшего порядка, сознательное направление движения.

Без совершения какого-нибудь действия не может быть проявления воли: тот, кто думает сделать что-нибудь хорошее и не делает, кто желает загладить оскорбление и остается в бездействии, кто собирается выйти из дому, посетить друзей, написать письмо и ничего этого не выполняет, тот не проявляет никакой воли. Недостаточно только думать и желать. В счет идет лишь действие. «Дорога в ад вымощена благими намерениями».

Волевая жизнь – это жизнь действенная. Все наши поступки являются как бы результатом каких-нибудь действий; подобные результаты могут стать привычными и бессознательными. Таковы, например, все обычные действия, характеризующие поведение «хорошо воспитанного человека». У нас появляется желание, импульс навестить кого-нибудь, но знаем, что можем помешать, что это время не для визитов, и воздерживаемся от посещения; сидим удобно в уютном уголке гостиной, но вот входит какая-нибудь почтенная особа, и мы встаем, идем ей навстречу и т. п. Все движения нашего тела не просто отголоски известного импульса или утомления, а точное проявление того, что считаем приличным, соответствующим обстоятельствам. Без внутренних побуждений, импульсов мы бы совершенно не принимали участия в социальной жизни; с другой стороны, если бы не действовали в то же время и наши задерживающие центры, мы бы не могли поправлять, направлять и использовать наши импульсы.

Это взаимодействие между противоположными моторными силами является результатом долгих упражнений, старинных навыков внутри нас. Мы не ощущаем никакого усилия в процессе их совершения, не помогаем себе никакими логическими построениями и сведениями. Все эти волевые акты стали почти рефлексами. На самом деле вопрос идет о действиях, очень далеких от рефлективных: здесь действует не природа человека, а привычка. Известно, что человек, не воспитанный в известных привычках, но лишь просто обученный наспех некоторым правилам поведения, совершает ошибки, очень часто смешные и неуклюжие, потому что он должен создавать в известный момент сразу все эти атрибуты волевых актов и в то же время выполнять то, что необходимо для координации волевых актов, и ставить их под контроль и неусыпное наблюдение собственного сознания. Такое постоянное усилие совершенно не может выдержать конкуренции с привычкой к хорошим манерам. Воля хранит свои последовательные усилия как бы вне сознания или на его периферии и оставляет сознание свободным для новых завоеваний и дальнейших усилий. Таким образом, мы не рассматриваем, как доказательства воли, те привычки, при которых сознание должно неусыпно и бдительно следить за нашими действиями, чтобы они не противоречили правилам хорошего тона. Человек воспитанный, поступающий так, – это просто человек, который является самим собой, человек «здоровой психики».

Действительно, только болезнь разлагает личность, создающуюся в процессе ее приспособлений, и толкает светского человека к пренебрежению обычными правилами поведения. Известно, что неврастенический субъект при первых симптомах паранои на первый взгляд кажется лишь человеком плохо воспитанным. С другой стороны, тот, кто ведет себя обычно прилично, – просто нормальный человек. Мы не назовем его человеком твердой воли; механизмы, действующие на периферии сознания, не обладают волевой ценностью.