Самозванка с короной

Калеб рассмеялся, и Мику удивила радость, которую она ощутила от звука. Она давно не слышала этот гулкий смех.

— Эта мысль приходила и ко мне, — сказала Мика. — Ты знал, что ты — выбор императора на роль супруга Джессамин?

— Я?

Мика усмехнулась от удивления на его квадратном лице.

— Ты лучше других ее ухажеров, и он сказал, что связь с дальними островами в империи имела бы символическое значение.

— Ха. Похоже, я умнее, чем думал.

Калеб снова сел рядом с ней, посмотрел на нее с открытым любопытством, что понравилось ей с их встречи на утёсе — и каждый день с тех пор. Он взял ее за руку.

— Неужели из этого всего не может выйти что-то хорошее для тебя и меня?

Сердце Мики забилось быстрее от его хриплого голоса.

И она во второй раз представила, как заняла бы место Джессамин полностью. Свадьба на островах Пеббл. Серебряная корона на ее голове. Лорд с голубыми глазами рядом с ней.

Она отогнала картинку.

— Я не думаю, что Джесса будет использовать эту уловку вечно, — она не стала упоминать лорда Арена. Она понимала, что Калеб не говорил о браке с настоящей Джессамин. — Надеюсь на это.

— О?

Она поймала его взгляд, удивленная волнению внутри себя.

— Если хочешь меня, — прошептала она, — это должна быть именно я.

— Я хочу тебя, — сказал Калеб. Не было колебаний и хитрости. Он ответил прямо, как всегда. — Но если ты останешься принцессой, это спасет нас от истерики, которую устроят родители, когда узнают, что я влюблен в простолюдинку.

Сердце Мики, казалось, танцевало вальс в ее груди. Она хотела, чтобы Калеб был ее, больше, чем чего-либо. Теперь он был досягаемым, хотя барьеры между ними не пали.

Мика вернула свои черты на лицо и подвинулась к Калебу на хвое.

Она замерла, лицо было в дюйме от его, и ей нравилось, как он любовался ее чертами, и как его дыхание было быстрым у ее рта. Она стала еще ближе.

— Мик… — она прижалась губами к его губам.

Огонь трещал рядом с ними, но пламя не могло сравниться с жаром в теле Мики от того, как рот Калеба двигался с ее. После нескольких жарких мгновений они отодвинулись и посмотрели друг другу в глаза, их сердца шептали в мерцающей тьме. Несмотря на странность ситуации и возможность, что между ними ничего не получится, Мика была невероятно счастливой.

— Мои братья не угомонятся, когда я скажу им, что влюблена в напыщенного лорда.

Калеб усмехнулся, и его улыбка сделала ее еще счастливее. Он запустил ладони в ее каштановые волосы и притянул ее к себе снова.

Глава двадцатая

Когда они проснулись следующим утром, Калеб был слишком уставшим, чтобы встать. Мика уснулась, прижавшись лицом к его груди, его щека была на ее голове. Калеб отнес ее к спальному мешку и укрыл ее лицо одеялом, чтобы она успела вернуть облик Джессамин перед тем, как ее увидят утром.

Теперь она сидела на коленях рядом с ним, а ему было сложно открыть глаза.

— Ты использовал силу Мышц прошлой ночью? — тихо спросила она.

— Щит, — сказал он. — Пока держал… Мику, — его глаза закрылись, и он обмяк на спальном мешке.

Мика застыла, поняв его слова. Калеб обнимал ее у теплого костра, и его кожа стала непробиваемой, словно он хотел оградить ее ото всей опасности и неуверенности мира.

Это было мило, но он стал уязвимым, а они приближались к пустой крепости.

— Придется привязать его к лошади, — сказала Мика Фрицу и Эду, сделав тон сухим.

— Что с ним такое? — сказал Эд.

Мика замешкалась. Правда поможет им понять цену его новых Талантов? Она не могла рассчитывать на это.

— Ему нужно поспать, — сказала она. — Ну? У нас нет всего дня на это.

Мика часто проверяла Калеба, пока они ехали глубже в западный горный регион. Он всегда выглядел младше, когда спал, и она невольно убирала спутанные волосы с его лица, проверяла, что его плащ был укутан плотно и согревал его.

Фриц заметил это, но, когда стал комментировать, она запугала его одним из лучших убийственных взглядов Джессамин.

Калеб проспал почти весь второй день пути, его состояние замедлило их прогресс. Они часто останавливались и поправляли веревки, держащие его в седле, и они не могли ехать так быстро, как в первый день. Эд ворчал, что они прибудут в Бердфелл позже, чем планировалось, но он не предлагал бросать Калеба.

Они поднимались все выше по тропам и длинным участкам дикой нетронутой природы, холод гнал их, как хищник. Туман рассеялся, пока они поднимались, и солнце было высоким холодным кристаллом над их головами.

Когда вечерние тени снова упали на их дорогу, они добрались до перекрестка с выцветшей табличкой. Буквы когда-то были серебряными, но драгоценный металл давно выковыряли, оставив глубокие раны в досках.

— Бердфелл за следующей грядой, — сказал Эд. — Будем там к полудню завтра.

— Погодите, — Мика смотрела на табличку для другой тропы перекрестка, она заметила знакомое название. — Вы знаете что-то о месте под названием Даствуд?

Эд покачал головой.

— Не могу сказать.

— Мой друг говорил о матросе оттуда, — Мика вспомнила, как они с Питом болтали за хлебом и сыром из Рэдбриджа о мужчине на пристани с множеством талантов — и кузене, который взял его с собой.