Самшитовый лес

– О-ой, – протяжно сказал Митуса, ударил по струнам.

И все увидели, как перекосился и закачался горизонт.

А по перекошенному горизонту проскакал витязь на долгогривом коне.

Он поднял тяжелую десницу к глазам и посмотрел прямо вперед.

И страшно и близко вдруг подвинулось огромное лицо.

Еще ударил по струнам Митуса, и встала черная туча.

Она распалась на клочья, и вороны сели на черепа.

– Ты, Митуса, проклятый карпатец… Галичанин отреченный… Язычник… – сказал князь.

А Митуса пел.

…и увидели все…

Падают греческие статуи на Бабином торжке.

Падают бронзовые кони перед Десятинной церковью.

Карнизы из белого мрамора и стены.

Цоколь полированного красного гранита трещинами пошел.

– Поднимай войско, – крикнул Митуса, – да иди спасать Киев!..

Никто не смеялся

По буграм и ухабам, спотыкаясь о каменные выступы и проваливаясь в трещины, полз муравей. Это была еще не самая худшая из дорог, но уныние и нескончаемость пути раздражали его. Легко представить, какими словами он честил дорогу, на которую забрел случайно и бесплодие которой он теперь сознавал. И невдомек ему было, глупому муравью, что он давно уже полз по лику Венеры, который люди считали прекрасным.

Приезжий отстранился от муравья, потянулся с хрустом, снял с цоколя мешок и спрыгнул. Мраморная Венера хорошо печаталась на фоне черной зелени придорожных посадок. Красивая женщина, спокойная. Он одобрительно похлопал ее по плечу и двинулся дальше.

Он заснул у придорожного памятника Венере, и ему приснился нелепый сон. Он вообще был любитель поспать и видел во сне много интересного. На этот раз ему приснилась история про Адама и Еву. Это было занятно. Все сходилось. Адам и Ева оказались биологическими киберами. Дьявол – это сошедший с ума сотрудник лаборатории. Он не устоял перед искушением сводничества, испортил великий эксперимент и вернул людей к низшим формам размножения. Все получалось. Ад – свалка бракованных биокиберов, не желавших самоусовершенствоваться, Чистилище – ремонтная мастерская, Рай – это мир самообновляющихся цивилизаций. У Адама и Евы не было пупков – они созданы дискретно, а ребро Адама – это просто отросток, саженец, как у дерева.

Он перестал бормотать и размахивать руками потому, что услышал звук, обрадовавший его, как дружеский оклик… Он сначала не поверил своим ушам и застыл на месте. Но звук нарастал, приближался, пел, ликовал, и вот из-за поворота появился автомобиль. Настоящий автомобиль, хорошей обтекаемой формы, с промытым ветровым стеклом, в котором плясали утренние розовые зайчики, с бензиновым хвостом, после которого еще пронзительней запах зелени по утрам… Автомобиль – несмотря на то, что прошло столько лет, автомобиль – хотя кто-то, может быть, додумался до вечного двигателя, и, значит, никакого бензина быть не может, и транспорт должен стать другим… Автомобиль приближался.

Приезжий выскочил на середину и замахал руками. Шофер тормознул.

«Интересно, – подумал приезжий, – а деньги у них есть?»

– До города сколько возьмешь?

– Сговоримся. Рубля полтора дашь, и ладно.

Хлопнула дверца. Приезжий поерзал на сиденье.

Ему казалось, что он вернулся домой и достаточно завернуть за поворот, как въедешь в город, лучше которого быть не может. Потому что это твой город.

Шоссе полетело им навстречу. Приезжий закрыл глаза…Он уже несколько часов шел по этой дороге, на которой ничего не происходило, и даже начал немножко беспокоиться, хотя давно уже был человеком спокойным и непредприимчивым. Потому что ничего у него не вышло из необыкновенных планов и затей, за которые он брался когда-то. Разрыв мечты и действительности – вот как это называлось. Никак их не увяжешь, черт возьми. Только полз по буграм и ухабам и проваливался в трещины. И хотя он сам давно уже подозревал, что ползет по лику Венеры, но никак не мог выбрать точку, откуда это ему было бы видно. И вот он один шел по дороге, размахивая спичечной коробкой, зажатой в кулаке, и глядя по сторонам со слегка испуганным дружелюбием.

Ему бросалось в глаза отсутствие многоэтажных зданий. И отсутствие любопытства. И еще многое отсутствовало из того, что он ожидал увидеть. Новинки в транспорте, необыкновенные одежды, людские скопления.

Нигде ни следа строек или полевых работ. Хоть бы заводская труба на горизонте, хоть бы дорогу чинили. Ничего. Только один раз шоссе перешла неоседланная лошадь, остановилась и иронически посмотрела на него.

– Я вижу, ты умница, – сказал он.

Лошадь кивнула головой и протянула для рукопожатия переднее копыто.

– Ты опять попала в точку.

Лошадь громко засмеялась и побежала прочь, мотая хвостом. Ржание затихало вдали.

Он шел робким провинциалом по совершенно незнакомой стране. Сами понимаете, если вы давно не были в знакомых местах, вы вправе рассчитывать на большие перемены.

…Крутой поворот. Приезжий открыл глаза. Впереди в розовом сиянии рассвета встал город, лучше которого быть не может. Его город. Это, конечно, невозможно, но все-таки приятно думать так. До первых домов окраины было километра три, не больше.