Самвэл

Один из приближенных княжны подошел, взял сверток и подал княжне. Со смешанным чувством радостного волнения и надежды она развернула шелковую ткань. Внутри был перстень. Эта красивая вещица была ей хорошо знакома и дорога. Она снова завернула перстень в ту же материю и спрятала на груди.

— Этот человек не соглядатай, а добрый вестник. Зря вы его так мучали. Оставьте нас наедине, вы все свободны.

Удивленная толпа разошлась, незнакомца ввели в шатер и полог задернули. Княжна сделала знак приближенным удалиться. Она и незнакомец остались с глазу на глаз.

— Как тебя зовут? — спросила она.

— Малхас.

— Где сейчас князь?

— Расположился со своими людьми у Ахтамарской пристани.

«Значит, он приехал увидеться со мной... А вместо меня нашел руины наших замков... — горько подумала она. — Значит, он знает, что случилось».

— Сколько с ним воинов?

— Человек пятьдесят, не больше.

— Что так мало?

— Не знаю, княжна.

— А зачем он послал тебя?

— Послал, чтобы я разыскал светлейшую княжну Рштуни и дал знать своему господину, где она.

Княжна задумалась. Самвел, ее любимый, радость ее жизни, хочет увидеться с нею. Но сколь желанно было это свидание, столь же оно было и опасно. Где встретиться? Самой ли поехать к нему или назначить время, чтобы он приехал к ней? Но можно ли пригласить его в свою армию, не подстерегает ли его здесь неожиданная опасность? Как пригласить в свой стан сына того, кто обратил в руины замки князей Рштуни и увез в плен княгиню? Княжна хорошо знала, как разъярены ее люди, как злы они на Мамиконянов и на всех таронцев вообще. Что сказать им тогда? Как успокоить?..

Княжна колебалась в нерешительности, и ее прекрасное лицо выражало нетерпение. Она пыталась найти выход, но выдержка и благоразумие изменили ей.

Малхас восхищенно смотрел на нее и радовался, что его князя любит такая прекрасная и такая умная девушка.

Княжна встала, подошла к выходу, отодвинула полог и взглянула на небо. До рассвета было еще далеко. Надо было воспользоваться ночной темнотою. Она решила, что сама поедет к Самвелу, но встретится с ним не в стане Мамиконянов, а где-нибудь в другом месте.

Она снова села в кресло и обратилась к Малхасу.

— Тебе знакомы наши места?

— Да, княжна.

— Где Манакерт, знаешь?

— Знаю, княжна. С этой скалы Маначихр сбросил в озеро семерых дьяконов святого Акопа Мцбинского.

Знаешь родник у подножия Манакерта?

— Знаю, «Источник слез». Он родился из слез святого Акопа Мцбинского, когда его дьяконов сбросили со скалы. Там еще есть грушевое дерево, женщины вешают на него яркие лоскутки, чтобы исцелиться от лихорадки.

— Хорошо. За какое время доберешься до князя?

— Если снова не схватит, до зари доберусь.

— Тебя не схватит. Скажешь князю, чтобы ждал меня у «Источника слез».

Она дала Малхасу свой шелковый платок.

— Привяжешь к концу своего копья, и ни один рштуниец тебя не тронет.

Потом позвала одного из приближенных.

— Проводи этого человека. Пусть ему вернут оружие и снарядят в дорогу.

Малхас опустился на колени, приложился к краю одежды княжны и вышел из шатра.

Княжна осталась одна. Она была счастлива. Снова достала перстень и глядела на него с радостью и умилением. Она была в таком опьянении восторга, что прижала его к губам, и слезы радости брызнули из ее очей. Эта немая безделушка доносила до нее голос ее единственного, ее бесценного возлюбленного; эта холодная, бесстрастная вещица доносила горячее дыхание его уст, и княжна сливалась душою со своим обожаемым ангелом...

Она велела позвать начальника охраны.

— Прикажи седлать коней и вызови десять телохранителей сопровождать меня.

— Прямо сейчас? — изумился тот.

— Прямо сейчас, сию минуту.

III «ИСТОЧНИК СЛЕЗ»

Солнце уже взошло, но в ущелье, где находился «Источник слез», было еще совсем темно: первые лучи дневного светила окрасили нежно-розовым светом лишь выси гор. В воздухе разливалась острая бодрящая прохлада, напоенная свежим ароматом пышной листвы и травы.

Все безмолвствовало вокруг. Молчал и лес, раскинувшийся до самого берега озера. Слышалась лишь грустная мелодия струй заветного родника, нарушавших эту глубокую тишину своими горестными вздохами. Она звенела в тишине, как горькая жалоба страждущего сердца. Родник, возникший из слез скорбящего католикоса, струил слезы и сейчас...

У родника стояла княжна Рштуни.

Озабоченные взоры княжны были обращены на воды родника, которые чистым серебристым потоком изливались из расщелины скалы, сбегали вниз, обнимая и покрывая лобзаньями пестрые камушки на своем пути и уносились дальше, грустно шепча берегам: «Прощайте, мы больше не увидимся»...

Попрощаться пришла сюда и возлюбленная Самвела.

Княжна была вооружена. Она была первым ребенком у родителей и заменяла им и сына и дочку, поэтому ей дали мужское воспитание, хотя рштунийские девушки и так не уступали в храбрости мужчинам. Она была в золоченом шлеме, в стальном панцире и держала в правой руке легкое копье. В этом вооружении дева гор напоминала Афину Палладу, которая посетила источник слез окаменевшей Ниобеи.